1.
Ленка проснулась от собственного крика. Отдышалась, перевела взгляд на будильник, который показывал четыре утра, а потом на окно. Занавески не было, и обезображенная луна с фантастическим оскалом смотрела на Ленку. Руки поверх одеяла вспотели. Какое сегодня число? Ленка провела по лбу, покрытому испариной и всхлипнула. Неужели правда, и она виновата в том, что случилось?
Шесть месяцев назад накануне рождества Ленке позвонила Ирочка Махина, её давняя знакомая. Махина жила за городом в большом трёхэтажном доме на берегу речки Щелка, Ленке звонила только по случаю, поэтому зашла издалека.
- Привет, - с лёгкой грудной ноткой прошелестела она. - С прошедшим тебя Новым годом. С кем справляла?
И не дожидаясь ответа бухнула:
- Мой Игорь приглашает тебя на рождество к нам. Будут наши и Павел. Помнишь его?
Ещё бы не помнить. Ленка почувствовала, как её бросило в жар, а ноги начали подкашиваться, и она опустилась на стул в прихожей. Комната и кухня, выходящие в прихожую закачались и выплеснули яркий солнечный свет на Ленку.
- Павел... - прошептала она. - Я приеду.
Телефон замолчал, но Ленка долго держала его в руке и вспоминала, вспоминала.
С Павлом они познакомились на рождество, только десять лет назад.
Она с Махиной и её будущим мужем Игорем ездили на Кипр. Им не повезло. Погода была паршиво-влажной, дул сильный ветер, и они все дни просиживали в номере гостиницы. Махина ныла, Ленка чертыхалась. Что ж, русское рождество на Кипре вряд ли кто-то будет праздновать кроме них, стоит оторваться по полной... Ей двадцать два, она на острове и этого достаточно для веселья. Кавалер Махиной - "брутальный мачо", как он сам себя называл, Ленкину идею поддержал и вывел обеих "дам" на променад по территории отеля. Надо сказать, что не смотря на погоду, отдыхающих было полно и местных красавцев, занятых поисками свободной любви, не меньше. Русских красавиц даже под руку с "брутальным мачо" то и дело пытались склеить.
На ломанном русском и на английском им на перебой предлагали руку и сердце молодые кипрские парни, состоящие из мускул, белых зубов и коричневой лоснящейся кожи. "Сердца" отчётливо выделялись под их яркими брюками. Когда Ленка и Махина отмахивались и говорили " нет" или "ноу", мужчины удивлённо вскидывали брови и цокали языком в знак непонимания. Одному из назойливых "сердцеедов" пришлось долго объяснять, что они девушки приличные, на "сердца" не падкие, кроме того с ними идёт кавалер.
"Сердцеед" уставился на будущего мужа Махиной и громко спросил:
- Что? Вы с этим?
А когда Ленка и Ирка закивали и хотели выдохнуть, что их поняли и от них отстанут, "сердцеед" провёл рукой по вялым бицепсам "брутального мачо"и поморщился.
- И вам это нравится? - произнёс он с ударением на "это" и продолжил брезгливо ощупывать выдающиеся места Игорька.
Ленка прыснула в сторону. Махина покрылась красными пятнами, а "брутальный мачо" даже не понял, что говорили именно о нём.
Устав от всеобщего внимания, они возвращались в отель, когда Ленкин каблук зацепился за что-то на дорожке, и она чуть не упала.
От конфуза демонстрации нижнего белья Ленку спас голубоглазый брюнет, которому она упала на руки. Брюнет подхватил её за талию и поднял над дорожкой в воздух всего на мгновение. Ленка не успела ничего сказать, только почувствовала, как забилось сердце.
- Павел, - склонив голову густым баритоном представился спаситель, провёл ладонью по её плечу, улыбнулся и медленно пошагал в сторону парка, рядом с которым находился отель.
Махина ругнулась, отцепилась от Игорька и ринулась за Павлом, на чистом русском крича на "всю ивановскую":
- Мужчина, мужчина, Павел, подождите!
Она догнала его, долго кокетливо улыбалась, что-то объясняла ему, а потом кивнула и засеменила обратно. Ленка стояла, разинув рот, красная, как помидор с бабушкиной грядки, удивляясь не столько наглости Ирки, сколько спокойствию Игорька на откровенный флирт его пассии.
Ирка вернулась и затараторила:
- Ну, ты мне должна будешь, Ленка. Я его с нами пригласила рождество встречать. А что? А он и не отказался. Хорошенький такой. Повезло тебе, Ленка.
Ленка не знала, то ли треснуть Ирку по башке за такую подставу, то ли благодарить за этакий фортель. Быть третьей лишней в этой парочке ей давно надоело.
Около одиннадцати вечера Павел, который жил с ними на одном этаже, постучался в дверь. Он принёс бутылку шампанского, фрукты и восхитительный аромат лайма и вишни с чем-то древесным на волосах. Весь вечер Ленка тонула в его взгляде, таяла от его голоса, дрожала, если его пальцы случайно касались её руки или колена.
Сколько было выпито в ту ночь, она не помнила. Проснулась голышом, уткнувшись в мужскую подмышку. Вначале испугалась, а потом поняла, что рядом Павел, и они в его номере, но сегодня она улетает в Питер. Финита ля комедия...
На глаза навернулись слёзы.
Она тогда не оставила никаких следов своего присутствия в постели Павла.
Выскользнула не только из его объятий, но из номера, из жизни.
Потом в самолёте, рыдая на груди Махиной и Игорька, чертыхалась и начинала снова реветь "такую беду".
Павел забрал её сердце.
Чудо произошло через полчаса после посадки в Питере. Павел позвонил Ленке. Это Махина с её сумасшествием и везением позвонила в отель на Кипре, упросила позвать Павла и рассказала ему о метаниях Ленки.
Оказалось, что он проснувшись не нашёл Ленку. Ринулся в её номер, потом на рецепшен и в аэропорт, но не успел всего на десять минут. И тут звонок
от Махиной о плачущей на их новые футболки Ленке.
Из всего, что сказал ей тогда Паша, она поняла одно - он приедет.
Но это было начало конца.
Если бы да кабы...
- Павел? Я приеду...
2.
Ленка собиралась на праздник. Перебирала платье за платьем, примеряла, передумывала и начинала сначала. Ирка звонила пару раз, ругалась по-доброму, употребляла крепкие слова, потом психанула и отправила за Ленкой личного водителя.
- Будет через час. Не думай увильнуть. Пашка на месте, - прошипела она и бросила трубку.
Десять лет назад Ленка собиралась на встречу с Павлом всего двадцать минут. Нырнула из халатика в красное платье и чулки, на ходу накинула шубку и прямо в туфлях выпорхнула из дома. До ресторана, где её ждали Ирка с Игорьком и Пашка, доехала на такси. Она помнила, как распахнула двери в зал, как столкнулась с официантом и красные пятна вина на его белоснежной рубашке. Помнила брызги света от шара на потолке и скрипучий голос певца, который просил "рюмку водки со стола". А ещё видела Пашкины голубые глаза, хотя нет, тогда они были тёмно-фиолетовыми, тёмными омутами её будущего.
- Ленка, - Павел ринулся к ней и закружил в воздухе. - Как ты могла уехать? Как ты могла?
Что потом? Танго. Если бы ей сказали, что танец страсти она исполнит так, она бы хохотала до мокрых трусиков. Но случилось же. Руки, скользящие по её бёдрам, объятия и ощущение полёта, его дыхание на мочке уха и тёплые пальцы на щеке. Это было невозможно мало, это было слишком долго.
Из остального запомнилось выражение Иркиного лица - счастливая "физиономия мамочки, выдающей замуж непутёвую дочь".
Утро встретили с Пашкой в гостиничном номере. Как они туда попали, Ленка забыла, ферамоновый удар сильнее всего пришёлся по голове. Что делала, что говорила, какие кульбиты вытворяла в постели? Стыдно ей не было от слова "совсем". Она потянулась через Павла к светильнику на тумбочке и чуть не подпрыгнула, когда услышала:
- Не включай свет...
- Чёрт... ты испугал меня, - капризно произнесла Ленка и засмеялась. - Почему нет. Или я увижу что-то неприличное?
Павел не ответил. Он осторожно отодвинул Ленку от себя, сел в кровати, спустив ног на пол, дотянулся рукой до окна и отодвинул штору.
Рассвет тяжело поднимался над городом, разбавляя темноту ночи голубоватыми сумерками.
- Что-то случилось? - произнесла Ленка, чтобы прервать затяжное молчание.
- Нет, вроде нет... - неуверенно произнёс Павел, вглядываясь в серость утра, и продолжил. - Знаешь, там на Кипре была волшебная ночь, или было много выпито.
Павел грустно усмехнулся.
- Мы ничего не знаем друг о друге и проводим вместе ночи. Ты ни о чём не спрашиваешь меня, я ничего не спрашиваю у тебя. Тебе не кажется это странным?
- Нет... - прошептала Ленка.
Ей показалось, что кровать оттолкнулась от стены и поплыла к дверям. Вот сейчас она выплывет в коридор, спустится по бушующим порогам лестницы, закрутится в омуте холла и исчезнет вместе с ней в реках Питерских улиц.
- Я думала... - ещё тише прошептала Ленка и вытащила себя из торосов простыней. - Мне жаль.
Бежать. Она не успела накинуть на себя халат. Павел перегнулся через одеяло, ухватил её за руку и дёрнул на себя. Ленка взвизгнула от боли и свободной рукой ударила Павла по лицу. Он перехватил её руку и придавил Ленку к кровати, нависнув над ней. Ленке показалось, что она вот-вот задохнётся. Что не давало дышать больше возмущение или Пашкино тело, она не понимала.
- Шшшшь... - за секунду до рождающегося в ней крика, произнёс Павел. - Я не сделаю тебе больно. Но бить меня больше не смей. Ты понятия не имеешь, кто я такой. Но мне интересно, кто ты. Почему такая милая девочка напивается и забирается в кровать незнакомого мужчины? Влюбилась? Или это что-то другое?
Павел отпустил Ленку, встал с кровати, открыл балкон и закурил. Холодный воздух ворвался в комнату, качнув штору, заставляя Ленку кутаться в одеяло.
Павел молча докурил сигарету, оделся и шагнул к двери.
- Ты можешь уйти, - без эмоций в голосе произнёс Павел. - Но можешь и остаться. Дождёшься меня, и тогда мы поговорим. Хотя о чём я, ты не уйдёшь... Не сможешь. Правда же, Ленка?
Дверь за Павлом закрылась, а Ленка уткнулась лицом в подушку и заревела. Всё правда, она не сможет уйти.
Мобильник на тумбочке заплясал. Звонила Махина.
- Ирка, - не давая сказать подружке ни слова, прокричала Ленка. - Приезжай, немедленно.
Она продиктовала номер комнаты в гостинице и отключилась.
Немного подумав, Ленка написала смс:
- Дверь в комнату не заперта. Когда войдёшь, не включай свет.
Потом Ленка встала, задёрнула шторы и обессиленная от переживаний опустилась на пол.
3.
Ирка примчалась в гостиницу минут через пятнадцать, видимо, летела на метле, от её дома до центра Питера не меньше часа. Ленка сидела у кровати. Давно рассвело, но плотные шторы комнаты не пропускали свет, поэтому в номере точно в подвале - темно, и сыро от Ленкиных слёз.
- Не включай свет, - пискнула Ленка, когда Махина шагнула в комнату, и всхлипнула.
- Да, не включаю я... - Махина пошла на голос, пару раз чертыхнулась, практически растянувшись на ковре, о который запнулась.
Она шла наощупь, наткнулась на кровать и поползла по её краю к Ленке.
- Ну, мать, ты даёшь. Случилось-то что? - бухнулась рядом с рыдающей подругой Махина. - Ленка, он обидел тебя? Ты только скажи, я его из-под земли достану.
Она гладила Ленку по волосам и вздыхала в такт её всхлипам.
- Только, как искать его теперь? Ты его фамилию знаешь?
Ой, чего я? Звонила же ему на Кипр. Он Павел Скрябин, точно, и телефон где-то записан... - щебетала Махина, пока Ленка приходил в себя.
Ирка отвела её в ванную комнату, по пути включив светильник и чертыхнувшись от размазанной и зарёванной физиономии Ленки. Посадила её в джакузи, предварительно заполнив его водой и пеной, налила шампанского из открытой бутылки и умостилась на парапете рядом с купелью.
- Так, вещай. Что натворил этот гад?
- Да, ничего... - глухо ответила Ленка умывая лицо. - Я идиотка, голову отключила. Это я-то? А он...сказал...так неприлично себя вести...
- Так и сказал? - возмутилась Махина, морщась от шампанского.
- Ну не так, но... А я действительно ничего о нём не знаю. Даже фамилию не спросила.
- Вы, чё не говорили, только ну, это самое...- хихикнула Ирка, изображая движение тел.
- Да, именно так, да. И опять не помню, как это было. Проснулась утром, голова шальная, всё плывёт, и его глаза, холоднее зимы. Знаешь, он сказал, что если я хочу о нём узнать, то останусь. А я смертельно хочу уйти и не могу. Нет сил.
Ленка замолчала, виновато посмотрела на Махину, зажала нос рукой и нырнула под воду. Ей хотелось умереть прямо сейчас от стыда и страха, но сильнее была жажда понять, что происходит. И она вынырнула, окатив Ирку в её дорогом манто с ног до головы.
Ирка ругнулась, скинула манто, вышла из платья и в нижнем белье и чулках забралась к Ленке в джакузи.
- Так, спокойно, - собираясь с мыслями, которые с трудом умещались в голове, пробормотала она. - Давай по-порядку, что помнишь из вчерашнего? Что я помню? Что знаем про него? Павел Скрябин...
- Танцует танго...
- Голубоглазый брюнет, лет тридцати...
- Богатый? Номер в гостинице дорогущий...и ресторан...
- Любит одеколон и сигареты с запахом вишни...
Они перечисляли факты и понимали, что собственно, ничего о нём не знают. Ленка замолчала и всхлипнула.
- Во, влипли, - протянула Махина и зависла.
Потом она перегнулась через бортик джакузи, чуть не выскользнув на пол, вытащила из сумки телефон, набрала чей-то номер и, мокрая с ног до головы, скользя по полу, пошагала в комнату.
Ленка вылезла из джакузи, обмотала голову полотенцем, запахнула халат и потянулась за Махиной. В тусклом свете ночника, Иркина тонкая фигурка на взъерошенной постели выглядела нелепо. Мокрая, похожая на гадкого утёнка, она сидела с "тупым" выражением на лице и стучала телефоном о колено. То, что на простыни под её задницей расползалось пятно из воды и пены, она не замечала.
- Что с тобой? - Ленка дотронулась до её плеча и поёжилась. Плечо было холодным. - Простудишься.
Ирка уставилась на неё, что-то соображая и вдруг засуетилась и завопила:
- Одевайся немедленно, отползаем...
Махина сдёрнула полотенце с Ленкиной головы, судорожно вытерла себя, потом ринулась за одеждой в ванную и начала стремительно натягивать платье и манто.
- Чёрт, всё сырое... - шипела она, и подгоняла Ленку. - Одевайся, дура, быстрее. Вот дёрнуло меня его остановить, да ещё и позвонить ему. Вот ненормальная-то, а?
Ирка одевалась и причитала. Ленка влезла в платье, надела туфли и потянулась за шубой, когда дверь в номер практически сорвали с петель одним ударом.
- Не успели... - пискнула Махина, отскочила в ванную и захлопнула за собой дверь.
Ленка осталась в полутёмной комнате номера одна, в замешательстве разглядывая высокую фигуру мужчины, за спиной которого возвышались два амбала. Она судорожно сглотнула и услышала бубнёжь Махиной, которая в ванной набирала Игорька, 112 и Павла.
- Ну, здравствуй..., - поприветствовал незнакомец Ленку, таким голосом, что у неё похолодело внутри.
- Свет включи, - скомандовал мужчина одному из качков. И обратился к Ленке. - Поговорим?
4.
Пол под ногами на секунду превратился в болотную жижу. Ленке показалось, что её тянет за каблуки "болотный водяной", наверно, про него в детстве рассказывала бабушка. Сквозь землю провалиться легче, чем сбежать сейчас из номера. Ленка громко икнула и молча уставилась на мужчину в дверном проёме.
- Так, поговорим? - проскрипел мужчина.
Он шагнул в комнату, прошёл мимо Ленки к окну и раздвинул шторы. Тусклый день заглянул в номер, увидел растерянную Ленку и холодные глаза мужчины, и решил заглянуть в следующий раз, тем более и без него здесь светло.
Ленка хотела ответить, но Махина, выскочившая фурией из ванной, её опередила. Она, сжав кулачки, устремилась к незнакомцу и его амбалам, которые переместились к хозяину, и подпрыгивая перед ними дикой обезьянкой, выкрикивала фразы ими же и захлёбываясь:
- Я вызвала полицию... Вы знаете Игоря Рамзина? Он вам спуску не даст. Сейчас ОМОН приедет и ФСБ и ... А Павел, он сказал пятнадцать минут... и что вы нас не посмеете тронуть...
Свою речь Махина сопровождала отборным матом, который изрыгался прелестным ротиком Махиной только в экстренных ситуациях.
Чтобы прекратить словесный поток "взбесившейся обезьянки", один из амбалов подхватил её на руки и отнёс в ванную комнату, точно в клетку, из которой сбежал неведомый чертыхающийся зверёк, и запер дверь снаружи. Ирка секунду приходила в себя, а потом забарабанила в дверь, крича, чтобы её выпустили.
Ленка за время "выступления" Ирочки успела выдохнуть, выдернуть каблуки из "болота страха" и успокоить дребезжание в голосе.
- Давайте, поговорим, - произнесла она, икнула и покраснела.
Мужчина усмехнулся, сел в кресло у стены, закурил и произнёс:
- Меня зовут Евгений Сергеевич Вайский. Как давно вы знаете Павла?
- А вам какое дело до меня и Павла? - продолжая неприлично икать через слово, "дерзко" спросила Ленка.
Амбалы качнулись в её сторону. Она отшатнулась к кровати, зацепилась каблуком за простыню, свисавшую на пол, и плюхнулась на их с Пашкой ночное взбитое ложе. Евгений Сергеевич остановил амбалов взглядом, покосился на дверь в ванной, из-за которой в этот момент раздался победный вопль Махиной, запустившей в дверь чем-то тяжёлым и бьющимся, и произнёс:
- Деточка, не нужно мне грубить. Павел, не то, что нужно тебе в этой жизни, и пока ты не увязла в нём, остановись и исчезни с его горизонта.
- Я не навязываюсь, - буркнула Ленка, сдерживая непрошеные слёзы. - Но он обещал что-то мне объяснить. Хотелось бы послушать...
- Объяснить... - лицо мужчины покраснело от гнева. - Объяснить, вы слышали...
Кому адресовал вопрос Вайский, Ленка не поняла, амбалы не шелохнулись, а Махина явно не слышала, продолжая верещать.
- Может он объяснит, куда исчезли мои деньги или почему моя дочь потеряла ребёнка, или куда исчезают его пассии... Да, да, деточка... Ты не первая и не последняя, но ни одной живой после встречи с ним нет.
Вайский неуловимым движением вынул из внутреннего кармана пальто свёрток и бросил его под ноги Ленке.
Несколько милых девушек в странных позах на раскинутых веером фотографиях предстали перед Ленкой.
- Спроси у него, кто они... - скрипел Вайский, задыхаясь от гнева. - И про Настю спроси.
Вайский встал из кресла, запахнул пальто и направился к выходу.
- Вы не сказали мне, кто он... Скажите, скажите... ну же... - кричала вслед Ленка.
Вайский устало посмотрел на неё через плечо и шагнул в коридор. На лестнице в начале коридора раздался шум. Кто шёл по ней? Полиция, Игорёк, Павел? Зашумел лифт. Амбалы переглянулись, закрыли Вайского спинами и направили его в другой конец коридора.
Ленка всхлипнула и кинулась к ванной, освободить из заточения Махину. Она еле успела увернуться от шампуня, запущенного Ирочкой в пылу страсти по дверям ванной комнаты.
А на пороге номера стоял Павел...
5.
Махина, не дожидаясь "благодарности" за "гранату" из шампуня от Ленки, развернулась и бросилась с кулаками на Павла.
- Гад, ты, гад... - задыхаясь вопила она, разрывая воздух перед лицом Павла на мелкие кусочки.
Она бы добралась до него, если бы Ленка не вцепилась в её мокрое манто сзади.
Павел, не реагируя на Иркины эмоции, смотрел сквозь неё на Ленку.
- Лена, здесь был Вайский?
- Да, и я хочу знать, что происходит.
Лена сделала шаг назад и красноречиво посмотрела на пол, где были разбросаны фотографии девушек.
- Чёрт... - Павел произнёс ругательство так, что по телу Ленки пробежали мурашки, а Махина начала белеть.
- Что чёрт, что чёрт? Ты маньяк, сумасшедший, киллер? Кто эти девушки? - Махина засыпала Павла вопросами и в эту минуту походила на мокрую взбесившуюся шимпанзе. - Этот Вайский напугал нас до смерти, а, теперь ты делаешь такое лицо, что мне нестерпимо хочется наложить в штаны.
Ленка прыснула от Иркиной откровенности, махнула рукой и опустилась в кресло, в котором несколько минут назад сидел Вайский. Ирка прекратила верещать и плюхнулась на кровать. Павел пришёл в себя и собирался подойти к Ленке, но она вытянула руку вперед и прошипела:
- Оставайся там. Говори.
Павел вздохнул, потёр лицо рукой, сбросил с себя куртку и закурил.
- Вайский - отец моей бывшей девушки... Её звали Настя. Познакомились на дне рождения моего приятеля четыре года назад. Я не знал, что она дочь полукриминального бизнесмена. И я не знал тогда, что почти год работаю на её отца. Однажды, получая от него очередную трёпку за недоделанную вовремя работу, услышал, как за спиной открылась дверь и, лицо Вайского осветилось улыбкой. Я никогда его таким не видел. Повернулся, а там Настя. Она опешила, а потом сжала кулачки и кинулась на Вайского тигрицей... Нет маленьким тигрёнком... Она кричала ему что-то о предательстве, о том, что он не имел права за ней следить, чтобы тот отпустил меня. В общем, она сама и выдала наши с ней отношения ничего не понимающему отцу. Когда Вайский сообразил, что Настя и я вместе, избил меня до полусмерти, а её отправил Лондон. В больнице я провалялся несколько месяцев, а потом пришёл к Вайскому и потребовал, чтобы он вернул Настю. Я любил её, Лена...
Павел, замолчал и затянулся. Вишнёвый аромат сигарет наполнил комнату, но если раньше Ленка балдела от этого запаха, то сейчас её затошнило. А Павел продолжал:
- Я опоздал. Вайский не стал со мной говорить, он только махнул рукой и меня выпихнули в кабинет его адвоката. Там я узнал, что Насти больше нет. В Лондоне она впала депрессию, перестала есть и не хотела вставать с кровати. Когда её насильно отвезли в больницу, то выяснили, что у нас будет малыш. Настя ожила, начала есть и ждала меня. Он не дал нам встретиться. Настя выбросилась из окна и погибла, но я не видел её могилы.
- Не понимаю, - прошептала Лена. - Почему он винит тебя в её смерти? И при чём здесь девушки с фото?
- Кого-то нужно винить ... - выдохнул Павел. - Я капитан полиции, особый отдел. Гоняюсь за Вайским с тех самых пор, точно одержимый, и всегда опаздываю. Те девушки... Я не святой, но некоторых из них не знаю, или не помню рядом с собой, но они убиты. Я не могу сказать больше, но в их смерти Вайский тоже винит меня.
- Он их убил? - в ужасе пискнула пришедшая в себя Ирка.
- Нет, не знаю, наверно, не он... - неуверенно произнёс Павел. - Мы ищем, но пока общее между ними только то, что они были в моём окружении, кто-то ближе, кто-то дальше. Ну ты понимаешь...
- Ого, - взвизгнула Махина. - Теперь мы что ли на очереди?
Она закашлялась поперхнувшись воздухом и ужасными мыслями, что пронеслись в её голове.
Павел молчал, глядя в окно на проснувшийся туманный город.
Кто-то шаркнул около дверей. Ирка заверещала. Ленка вцепилась в подлокотники кресла, а Павел неуловимым движением материализовал из воздуха пистолет и направил его на дверь...
6.
В зеркалах отражается душа. Откуда она взяла такую глупость? Кто-то сказал, или где-то читала? Её зеркало в комнате показывало разные отражения, каждый раз разные. Это началось с того самого дня, когда она впервые его увидела. Он очаровал улыбкой и да, ароматом вишни от сигарет. Смешно сказать, она помнила аромат, помнила его и не могла запомнить своё имя. Соседка по палате в дорогой клинике, куда её поместил странный дядька в чёрном пальто, рассказала, что когда её привезли, то она кричала: "Пашка! Ненавижу! Где ты?"
Она не помнила ничего. Вечерами накатывала странная тоска, в окне тупая луна, на соседней кровати идиотка прыщавая, а в зеркале на стене незнакомое лицо. Кто ты, кто ты, девочка?
Около восьми вечера в палату заходит медсестра, даёт какие-то таблетки, от которых дуреет голова и тени начинают оживать. Иногда она задевала свой живот, который почему-то округлялся, а внутри иногда что-то шевелилось. Ей говорили что, но она забывала.
Ей не спалось в очередной раз. Голоса в голове шептали его имя, она слышала его смех и видела губы. Он что-то говорил. Ей казалось, что если она вспомнит, что он говорил, то она вспомнит всё. В висках затюкало. Захотелось воздуха. Она распахнула окно, и ночной город ворвался в сонную палату прохладой и мелким дождём. Там внизу ходили люди, которым было безразлично есть она или нет. Она встала на подоконник, покачнулась, улыбнулась паутинкам воспоминаний, сотканных пеленой ночи, и шагнула вниз...
- Настя! Нет... - последнее, что услышала она падая в пустоту. За секунду до забытья вспомнив, что это папин голос.
Ленка не была готова к таким приключениям. Застывшие фигуры Павла с пистолетом и Махиной в манто "драной кошки" нажали на какой-то спусковой механизм в её голове и, она заорала, что было сил и чуть не захлебнулась собственным криком, если бы не повернула голову к дверям. На пороге стоял запыхавшийся Игорь. Спортсменом он никогда не был, но видимо, спешил. От пальто, распахнутого на груди, шёл пар, точно Игорь из бани. Ленкин крик сменился радостным повизгиванием Махиной и чертыханием Павла.
Павел подошёл к Ленке, обхватил её одной рукой, прижимая к себе.
- Подожди, мне нужно туда, - неуверенно проскрипела осипшим голосом Ленка и рванула в ванную комнату.
За спиной возбуждённо заверещала Махина, учиняя допрос Павлу. Что-то бубнил невпопад Игорёк. Ленке было не до них. Она включила воду, села на пол и зарыдала от бессилия, страха и счастья, смешанного с привкусом вишни Пашкиных сигарет. Окончательно обессилев от слёз, минут через десять встала, чтобы умыться и поняла, что пол уходит из под ног. Из зеркала на Ленку смотрело чужое лицо. Нет, она не сошла с ума. Всего несколько секунд она видела другую женщину в отражении и ей показалось, это лицо знакомым...
- Доктор, она восстановится? Молодая совсем, лет восемнадцать не больше? Ребёночка потеряла... Жалко-то как, - не переставая щебетала медсестра хирургического отделения, куда доставили несколько дней назад месиво из костей и мяса, пытающееся говорить на английском языке с русским акцентом.
Хрупкую, во всех смыслах этого слова, девушку в больницу Лондона доставили чуть живой. Если бы не доктор, который её собрал из обломков и выходил на свой страх и риск, её бы сейчас не было.
Она не помнила ничего кроме боли, но он обещал, что всё пройдёт.
Нет, она помнила ещё и его, того, из-за кого она сейчас здесь. Она встанет, найдёт его и уничтожит и его и тех, кто будет рядом с ним, потому-что её боль требует их страха, их боли...
- Ты представляешь, - щебетала Махина. - Игорёк прибежал меня спасать. Он рыцарь.
Ирочка с восторгом смотрела на Игоря и покрывалась, то пунцовым румянцем праведного гнева, то бледностью страха. Ленка, натянуто улыбнулась, шагнула к Павлу и покачнулась. Он снова подхватил её, как тогда на Кипре, и обнял.
- Ленка, что с тобой? Ты вся в испарине, - испуганно прошептал он.
Ирочка ойкнула и начала рыться в сумочке.
- Сейчас, сейчас, потерпи Ленка, сейчас достану, - Ирка наконец-то нашла в сумке таблетки, запихнула пару в Ленкин рот и, налив воды из графина в стакан, заставила Ленку выпить.
- Пашка, - возмущённо в наступившей тишине проронила Махина. - Ты не знал что ли? Она состоит из боли, в ней ни одной целой косточки нет. Не спрашивай, как она ходит, сидит, танцует... Она чудо.
- Помолчи, - прошипела Ленка, приходя в себя. - Что нам делать, Паша? Что теперь делать?
Ленка опустилась в кресло и застыла, обратившись в слух...
7.
Она слушала себя и понимала, что там, в ванной комнате гостиничного номера, что-то втиснулось в её сознание, что-то из прошлого, которое она старалась забыть. Ирка, Павел и Игорёк заметили оцепенение Ленки.
- Что с тобой? - Махина дотронулась до её плеча, участливо заглядывая в глаза.
Ленка перехватила Иркин взгляд, тряхнула головой и произнесла, обращаясь к Павлу:
- Расскажи мне о каждой умершей девушке.
Она провела рукой по лбу, точно снимая испарину и продолжила:
- Почему Вайский считает, что в их гибели виноват ты?
Павел сел на стул напротив Ленки и начал рассказывать.
- После того, как Вайский сообщил о смерти Насти, мы стали врагами. Почти год я только работал, погружаясь в чужое горе, чтобы забыть своё. Через полтора года стало легче. Друзья, кафе, вечеринки... девушки...
Павел смутился, кашлянул и продолжил, не глядя на Ленку:
- А потом одну нашли в ванной с перерезанными венами, другая попала в аварию - отказали тормоза. Одна случайно вышла с пятого этажа в окно... Поначалу я пытался понять, что происходит, тем более, что это были дамы на вечер, на чашку кофе. Меня отстранили от работы, замучили проверками, но ничего не нашли. Несчастные случаи, совпадения, замыкающиеся на мне, но...
Павел вздохнул и замолчал, глядя в пустоту Питерских улиц за окном.
- Всё это произошло в один год, а потом прекратилось. Не давал покоя только Вайский, уверенный в том, что в смерти Насти и девушек виноват я. Наша встреча на Кипре дала ему новый повод вмешаться в мою жизнь.
- А у тебя есть фото Насти? - перебила Павла Ленка.
- Есть, - Павел открыл портмоне и из потайного кармашка достал фотографию.
Ирка через плечо Ленки уставилась на девушку запечатлённую на фото. Её лицо вытянулось, а глаза округлились от удивления.
- Ленка, она что сестра твоя? - не думая выпалила Махина.
На Ленку с фотографии смотрела юная особа, шатенка с карими глазами и блестящей заколкой розочкой в длинных каштановых волосах.
Это её, её лицо на мгновение увидела Ленка в зеркале ванной комнаты. Мистика, глупость, не может этого быть. Ленка молчала, пока Игорёк и Павел с удивлением и паникой сравнивали Настю и Ленку, пытаясь в блондинке с голубыми глазами разглядеть умершую девушку. Они действительно были похожи, как сёстры...
Ленка вышла из оцепенения и произнесла:
- Мне было чуть больше восемнадцати, когда я забыла всё, что было со мной до палаты в хирургическом отделении Лондонской больницы. Я проснулась от боли, мне казалось тогда, что она будет вечной. Врачи рассказали через переводчика, что я русская студентка, что у меня много переломов и обезображено лицо. Я пыталась вспомнить кто я, но ничего не получалось. Было страшно, но ещё больше я боялась за свою психику. В моей палате на второй койке лежала девушка. Она всё время стонала от боли. Медсёстры шептались, что она если и выживет, то всю жизнь будет на обезболивающих, впрочем как и я. Она не могла говорить, только смотрела на меня и мычала, а ещё плакала, всё время плакала. И я плакала вместе с ней, от страха, что ничего не могу вспомнить из своей жизни. Через много месяцев я узнала, что мои родители и я летели в частном самолёте из Питера в Лондон к брату отца и разбились. Дядя, после сообщения о гибели брата, слёг с инфарктом и умер, не приходя в сознание. Он так и не узнал, что я жива. Других английских родственников у меня не было, в Питере тоже. Лечение и реабилитацию оплатил какой-то благотворительный фонд... О странностях той истории я не задумывалась, хотела побыстрее забыть... Боль забывать не даёт.Тогда в Лондоне та девушка умерла. Мне сказали, что умерла. Только когда разбинтовали лицо после пластических операций, то в зеркале я сначала увидела её и только потом себя...
Ойкнула Махина, пошатнулась и вцепилась в руку притихшего Игорька.
Павел дышал так, точно его лёгкие были наполнены не воздухом, а водой. И безумно дребезжали окна от проезжающего мимо гостиницы трамвая...
В ту самую минуту, когда Ленка перестала говорить, её голубые глаза на несколько секунд стали карими. Карими, как у той самой Насти с фотографии Павла.
Махина пришла в себя первой и затараторила.
- Но ведь та девушка могла быть просто похожа на Настю. Ты точно не Настя. Ты же помнишь, как мы с тобой познакомились? Я приехала в Лондон, чтобы забрать в Питер. Я же тебя Ленка с института знаю. Мы же вместе всегда. Я бы почувствовала, что ты не ты. Или нет?
Махина переводила взгляд с Павла на Игорька, с Игорька на Ленку и снова на Павла, ища поддержки и подтверждения правоты сказанных слов. Но повисла густая тишина с запахом гнилой вишни и мокрых простыней. А в номере стало холодно...
8.
В тот же вечер Ленка исчезла на целых десять лет. Из номера гостиницы они вышли вместе, долго молчали, глядя на засыпающий город, а потом Ирка и Игорёк сели в машину. Пока Павел о чём-то с Игорьком шептался, а Ирка пыталась согреться чаем из термоса Игорька, Ленка исчезла. Растворилась, как потом точно заметила Махина.
Они созвонились на следующий день. Махина долго рычала о "неприличном поведении Ленки в отношении Пашки", таинственным голосом интересовалась, не вспомнила ли случайно Ленка про Настю и ту историю в Лондоне более подробно, нервно хихикая и клацая зубами, то ли от волнения, то ли от страха. Ленка выслушала, но ни на один вопрос не ответила.
- Ирка, - глубоко вздохнув, прокричала она в трубку. - Ирка, я должна уехать, я напишу... может быть... прощай...
Гудки в телефоне взорвали голову Махиной, и она заревела в голос, до смерти испугав Игорька.
- Ленка, Ленка, уууу... как же так? - выла она в трубку в ответ на прерывистый сигнал телефона.
Игорёк отпаивал её весь вечер коньяком, а потом сделал предложение, от которого Махина решила не отказываться. За свадебными хлопотами боль от "внезапной потери" лучшей подруги притупилась. Пашка поискал, поискал Ленку и исчез вслед за ней из поля зрения Ирки.
Десять лет пролетели, как один день.
Однажды в банально-дождливый Питерский день раздался звонок на Иркин телефон. Номер был незнакомый, но у Ирки почему-то бешено заколотилось сердце.
- Привет, Ира... - голос в трубке дрожал, так же сильно, как и рука Махиной.
- Ленка, Ленка... - несколько минут вопила Ирка, пока, наконец, смогла произнести что-то более-менее вразумительное.
- Как вы там? Слышала, ты вышла замуж?
- Да, Ленка, да... Откуда ты, пропадашка моя? - скулила Махина, опустившись на пол в прихожей.
- Я вернулась, я дома... всё хорошо... Я перезвоню...
Махина ещё минут пять сидела с молчащим телефоном в полной прострации, потом завопила "Игоряша!" и ринулась в спальню, где после сытного обеда "минуток десять до работы" отдыхал её муж.
Ирка ворвалась в спальню ураганом, который разметал по комнате вещи, кота и Игорька по разным углам. Потом немного успокоилась и велела мужу немедленно, ну или хотя бы до нового года, найти Павла, хоть за тридевять земель, хоть у чёрта лысого.
И он нашёл. Пашка служил в полиции Москвы, был не женат и, по мнению Игорька, не особо счастлив. Он очень удивился, что его разыскивают, а когда из сбивчивого рассказа Игорька понял, что в Питер вернулась Ленка, побледнел и пообещал обязательно приехать на Рождество, раз так сильно его зовёт Махина.
Ленка наконец-то выбрала платье для встречи Рождества. Изумрудное очень шло брюнетке с короткими волосами. Ленка давно сменила цвет волос, пожалуй, сразу после отъезда. А длину убрала недавно, и стала похожа на что-то среднее между Элочкой Людоедкой и Мирей Матье.
Водитель, посланный Махиной за Ленкой, выронил изо рта сигарету, когда увидел женщину-вамп в изумрудном платье и чёрном манто с губами цвета спелой вишни. Но более всего его поразили глаза. Он мог поклясться на Библии, что когда женщина подходила к машине, их цвет менялся с голубого на тёмно-карий и снова на голубой.
Ленка не обратила внимания на метаморфозы лица водителя. Она думала только о Павле, о встрече с ним, о том, что он и она скажут друг другу после долгой разлуки.
Ленка достала из сумочки зеркало, чтобы ещё раз проверить всё ли в порядке с её образом. В зеркало на Ленку смотрела Настя... Она не могла перепутать, её не забыть. Тонкие искусанные губы, карие глаза полные боли... Ленка ойкнула и выронила зеркальце из рук. Водитель обернулся на голос, увидел, что Ленка что-то ищет на полу машины и протянул руку, чтобы включить свет в салоне.
- Нет, - взвизгнула не своим голосом Ленка. - Не включайте свет...
- Лена, Лена... - голос девушки на соседней кровати больницы в Лондоне был тихим и надломленным...
Ей было больно говорить, так же как и Ленке.
Ленка собрала все силы и, постанывая, протянула руку с воткнутой в неё иглой от капельницы к кровати Насти, так звали ту оболочку из кожи и переломанных костей. Настя посмотрела на кончики пальцев Ленки, стараясь дотянуться до них взглядом и беззвучно заплакала.
- Найди его, Ленка... найди его... расскажи ему обо мне... он должен быть только моим, слышишь, только моим, - захлёбываясь словами вперемешку с пеной и кровью шипела Настя.
Ленка тоже плакала. Она ничем не могла помочь Насте, только смотреть, как та умирает на её глазах. "Господи, спаси и помилуй..." - беззвучно шептали губы Ленки. Ей было страшно, потому что в последнюю секунду перед тем, как замолчать навсегда, Настя посмотрела на неё. Посмотрела так, что Ленке показалось, что она на мгновение стала Настей... Показалось? А вдруг нет?
В салоне машины стало холодно и неуютно. Ленка запахнула манто и уставилась на снег, скользящий за окном автомобиля. До дома Ирки ехали в гробовом молчании...
- Пашка, Пашка, я еду...еду...
9.
Что для Махиной означало "будут наши и Павел" Ленка поняла сразу, как вошла в дом. Там было празднично, тепло и ... пусто...
Камин в гостиной потрескивал, разгоняя жар по большим комнатам. Елка в углу переливалась бегающими огоньками, на ёлку с вожделением поглядывал из глубокого кресла толстый рыжий кот. Он на секунду отвлёкся от неё, глянул на гостью, запустившую морозный воздух в жилище, мяукнул и ещё глубже зарылся в пушистый зелёный плед.
- Ленка, - заверещала Махина откуда-то сверху.
Спорхнула по лестнице вниз и вцепилась объятиями в подругу.
Вальяжно спустился по ступенькам грузный мужчина, в котором Ленка не без труда распознала Игорька.
- Ого! - удивлённо вскинул брови Игорёк. - Да ты теперь брюнетка?
Ирка отцепилась от Ленки и тоже начала её разглядывать, и щебетать о её молодости, красоте и изяществе.
- Не берут годы тебя, Ленка, не берут!
Ленка улыбалась глядя на эту парочку, осознавая, что ничего не изменилось с момента их расставания.
Игорёк помог снять манто, проводил в гостиную, усадил в кресло рядом с камином, налил вина. Ирка плюхнулась на большой пуф рядом с креслом и приказала тоном не терпящим возражения:
- Рассказывай!
Ленка мотнула головой, отхлебнула из бокала для храбрости и заговорила:
- Я улетела в Лондон тем же вечером. Мне нужно было вернуться туда, где всё началось, понять, кто я, вернуть себя. В Лондоне нашла ту самую клинику и врача, который собирал наши косточки. Он меня вспомнил и Настю тоже. Он рассказал странную историю, в неё будет сложно поверить, но я попробую объяснить. Дело в том, что и я и Настя были в одинаковом тяжёлом состоянии, обе страдали от боли, обе были на грани смерти. В то утро, когда Настя умерла, я неожиданно для всех начала поправляться. Те раны, что ещё вчера с трудом заживали, затянулись, а рубцы словно утюгом разгладились. Изменились черты лица, может пластическая операция, но... врач сказал, что я стала ещё красивее, чем была на фото до аварии... Я была шокирована его словами, спросила, почему он молчал. Ответ поверг в ужас. Он был напуган событиями моего неожиданного выздоровления и тем, что иногда, когда я смотрела на него, мои глаза меняли цвет... "Знаешь, кого я видел в тебе?" - спросил он однажды. "Кого?" - спросила я. "Настю..." - ответил он и, я физически ощутила его страх. Ну, а потом мы стали чаще встречаться, вместе расследуя обстоятельства прыжка Насти из окна психиатрической клиники. Оказалось, что Вайский, чтобы навсегда оградить дочь от Павла, сообщил ей, что "любимый" нашёл его дочери замену, встречается с другой, а про Настю не вспоминает. Вайский понял, что наговорил лишнего только, когда услышал крик из палаты дочери, но спасти её не успел. Врача звали Феликс. Я вышла за него замуж... потому что... потому что родила дочь и нужно было как-то жить... мы развелись недавно...
Ленка смутилась, отхлебнула ещё вина и замолчала.
- Дочь? - поперхнулась Махина и застыла в изумлении.
- Дочь? - хохотнул Игорёк. - Ну ты, мать, даёшь!
- Дочь? - эхом от двери гостиной произнёс появившийся точно из воздуха Павел. Он полчаса стоял рядом с гостиной, не решаясь зайти внутрь. но слова Ленки о дочери заставили заговорить и его.
Ленка дёрнулась в его сторону, выронила бокал на ковёр, превратив вино в кровавую лужицу, вскочила и, сделав шаг к Павлу, остановилась.
- Паша...
Ленка проснулась от собственного крика. Отдышалась, перевела взгляд на будильник, который показывал четыре утра, а потом на окно. Занавески не было, и обезображенная луна с фантастическим оскалом смотрела на Ленку. Руки поверх одеяла вспотели. Какое сегодня число? Ленка провела по лбу, покрытому испариной и всхлипнула. Неужели правда, и она виновата в том, что случилось?
Что ей снилось?
Настя! Она сидела на краешке кровати и улыбалась.
"Ленка, теперь он только твой. Он полюбил по-настоящему - тебя. Прости, что не ушла сразу, я должна была понять, любил ли он меня. Он любил... А те девушки, они... они не знали, что я была всегда с ним рядом... ты же помнишь? Ты была на всех вечеринках, где был Пашка. Просто он не видел тебя, а ты его. Он никого не видел. Случайные встречи, случайный секс, случайные смерти..."
Настя тряхнула волосами и дотронулась до руки Ленки, или это ветер погладил Ленкину кожу.
"Я рада, что вы встретились там на Кипре. Рада, что увидела папу. Извини, что иногда пугала тебя своим присутствием. Знаешь, как не хочется уходить? Знаешь, как хочется жить? Живи, Ленка, и ни о чём не жалей, а меня прости... Я ухожу прямо сейчас, пожалуйста, не включай свет, так мне будет проще уйти, в темноте всегда всё проще... спокойной ночи, Ленка..."
- Настя... Настя... - шептала Ленка вытирая слёзы ладошками. - Я назвала Настей нашу с Пашей дочь...
- Лена? - прошептал Павел проснувшись и дотрагиваясь до плеча любимой женщины, которую он ждал десять лет. - Что случилось? Иди ко мне...
Он потянулся к выключателю торшера, но Лена перехватила руку и произнесла:
- Обними меня, Паша. И не включай свет...