Дело было ближе
к похолоданию - в конце мая,
тени черемух на Поварской
наблюдали за мной, как джедаи.
Я уже поднималась
из подземки под Садовым кольцом -
два, седьмая, девять - ступени,
слышу - в спину прилетает вопрос,
так кидают швартов на берег:
- Здравствуйте, что за день,
сегодня, Вы знаете?
- Нет.
- Не бойтесь меня, подождите.
Думаю: здравствуй, тень на плетень.
- Сегодня день святой Александры,
(из какой он лавры?) Вы на неё похожи.
Дядька явно из храмовых, сложных -
то ли послушник, то ли монах.
Реинкарнация, пратворец, новый Птах.
- У Вас красивые волосы. Свои? Покрашены?
О, мои глаза умеют быть страшными.
- Ладно, хотите записочку подать за здравие?
Я росла в советском православии,
думаю: день хорош, почему нет.
За душой - мама, в кармане - пара монет.
Говорю: - Хорошо.
Дядька шуршит пакетами, утирает пот.
- Всех, всех пишите.
Родителей, мужа, детей.
- Да нет ни детей, ни мужа.
Он поднимает кусты бровей:
- Ну, Вы же знаете, кто им будет?
Ладно, думаю,
это не похоже на чёрную магию, приворот.
- Вот.
Пишу имя человека,
встреча с которым мне не светит.
Да, держит на этой планете,
наполняет смыслом,
но в остальном все кисло.
И я не хочу наломать дров
в его жизни. Пусть будет здоров.
- Вооот, будет у вас сын,
назовите его в честь Серафима Саровского.
Милый, думаю,
принесла же тебя нелёгкая,
перекрутило лёгкое, чем дышать?
Смотрит в глаза:
- Помяните слово мое,
у вас будет сын.
Тени черёмух присвистнули:
- не оглядывайся, пока не мать.
Проходит мимо три недели.
Я сижу на автобусной остановке
ранним июньским утром.
Звонок другу, точнее - богине:
- Лен, я уезжаю. На улицу Руставели.
Нет, не чокнулась. Он приехал вчера.
В самом деле.