Тобой хоть восхищался Пушкин очень,
И многих часто вдохновляешь ты...
Я не люблю тебя, забава-осень. –
Твоей мне не понятна щедрость мзды.
Рубить, так уж рубить! Нет оправданья
Твоим проказам, как считаю я:
Ты «холод» приглашаешь на свиданье
В ущерб себе, цветам, росткам, плодам...
Меня безжалостью страшат морозы,
Мне больно на сады глядеть,
Когда смертельным ядом льда занозы
Живую, нежную пронзают плеть.
Ночным свиданьем вволю насладившись,
Ты, с новой силой солнце теребя,
Вдруг шлёшь тепло, сама же в нём резвишься,
Пытаясь разбудить цветы в полях.
Но их там нет! Они погибли ночью!
Лишь самый стойкий, пересилив боль
И почернев, спешит явить воочию
В мир уцелевший чудом цветик свой...
Скудны поля. Но ты в красивом платье
Шагаешь по посадкам, шелестя
Цветным шифоном. Только сероватей
День ото дня и платье, и поля.
Взамен восторгам ночи разудалой –
Безликость всюду, слякоть, беднота.
Уже ты не ступаешь гордой павой...
И твой Мороз твердит, что ты – «не та».
Не та! – К которой он, подкравшись раньше,
Всю пыл и страсть на волю выпускал,
Купаясь в травах нежных. Нет вчерашних
Благоухающих одежд и покрывал.
Не та!.. И стоило ль единой ночью
Так рисковать, живое всё губя?!
Тобой хоть восхищался Пушкин очень,
Но я так не могу любить тебя.