Я доиграю до конца,
под пальцами не чуя клавиш,
усталость моего лица
заморским кремом не поправишь –
всё чаще предаётся плоть
минорным слабостям минутным,
раз наказал меня Господь
напрасным слухом абсолютным,
который в гуле за окном,
густом неразделимом фоне,
в досужем хаосе сплошном
всё ищет алгебру гармоний.
Там кот соседский, как никто
умеющий играть без правил,
на крыше моего авто
босые терции оставил.
Он на Бетховена похож,
такой же хмурый и лохматый,
моих потерь ценою в грош
высокомерный соглядатай.