Утром заря разметалась пожаром.
В спальне легко потянулась Тамара
и разложив на столешнице старой
чистой бумаги листок
перенесла на него краски лета
кистью волшебной большого поэта,
вызвала дух Афанасия Фета
лёгким дыханием строк.
После она прогулялась по саду,
где её ждал, словно нимфу наяду,
быстрый и чистый, несущий прохладу,
звонко журчащий ручей.
Мыслям своим улыбаясь при этом,
вновь потянулась. И мы вместе с Фетом
залюбовались её силуэтом
в утреннем первом луче.
***
«Люд-мила» - милая народу,
она для внуков – просто Люся
(тут рифма просится – «бабуся»,
но мы её отвергнем с ходу).
Над ней не властвуют года,
ей может – сорок, может – меньше.
Она из тех весенних женщин,
что не стареют никогда.
Как сильно моё сердце бьётся!
Я к ней легонько прикоснусь
и на вопрос:- «Ты помнишь, Люсь?..»
она смущённо улыбнётся.
Нас годы не берут, клянусь,
и для кручины нет причины.
Я, рядом с ней, всегда – мужчина…
нахал… охальник… Помнишь, Люсь?
До конца списка ещё далеко.