Поздним вечером неласкового осеннего дня Алина ехала из больницы. Там она ухаживала за недавно прооперированным по поводу тяжёлого заболевания мужем, ежедневно прибегая к нему сразу после окончания уроков в школе. Алина уставала, мотаясь, как заведённая, но её природный оптимизм и любовь к мужу позволяли ей совершать, казалось бы, невозможное. Для большинства окружающих Алинин режим дня и образ жизни представлялся невероятным, но она привыкла работать за двоих, а то и за троих. Так она жила всегда, сколько себя осознанно помнила. Ну, может, до десяти лет, когда родители стали поручать ей заботу о младшей сестрёнке, у неё была безоблачная жизнь. А потом детство завершилось, потому что серьёзная ответственность за младших приводит к быстрому взрослению.
Алина вышла из вестибюля станции метро, спустилась в подземный переход, в котором по причине отсутствия людей было неуютно и тревожно, и, пытаясь утихомирить беспокойное трепыхание сердца, побежала к остановке на другой стороне дороги.
За пару минут преодолев опасную дистанцию, Алина выскочила на улицу. Надо было отдышаться. Народу почти не было. Ей показал хвост автобус №2, и она огорчённо подумала: «Теперь придётся полчаса дожидаться следующего…».
Но, о, чудо, следующий автобус прибыл непривычно быстро, она вслух сказала: «Надо же, повезло!» - и шагнула в салон. Приложила карточку к светящему синим валидатору. Кондуктор, увидев появившуюся зелёную стрелку, кивнул головой, и Алина уселась, выбрав самое удобное местечко, - салон был почти пуст.
Час пик уже давно миновал, и автобус катил по вечернему городу без стояния в пробках. За несколько остановок до своей Алина вдруг услышала, как один из пассажиров по телефону кому-то громко сказал:
- Сиди дома! Я сейчас приеду и все твои проблемы решу.
Алина посмотрела на мужчину и ничего особенного в нём не заметила, но внезапно почувствовала острую зависть к человеку, находившемуся на другом конце провода. Точнее сказать, к эфирному собеседнику громкоговорящего мужчины. И сама себе несказанно удивилась, потому что до сих пор никогда и никому не завидовала. Она прислушалась к себе: да, это чувство не что иное, как зависть. «Вот это номер! – сказала Алина, выходя из дверей остановившегося автобуса на улицу, - вот это да!».
Женщина пришла домой, разобрала сумки, что-то вымыла, постирала, на бегу перекусила и повалилась на диван. Засыпая, она подумала: «Смотри-ка, зависть прицепилась крепко и нагло царапает душу. Чёрная кошка какая-то». Но размышлять дальше не было сил, и Алина уснула.
Утром, высказав надрывавшемуся будильнику всё, что она о нём думала, Алина кое-как разлепила тяжёлые веки и, увидев наступающий день, включила автопилот.
Муж на звонки не отвечал, и женщина занервничала и запаниковала, представив наихудшее. Её автопилот начал давать сбои и барахлил до тех пор, пока она не услышала в трубке любимый голос. Выдохнув беспокойство, спросила, что сегодня нужно привезти, опять на ходу перекусила и понеслась на работу: в 9-00 ей необходимо было стоять перед учениками в лучшем виде.
Конечно, общественный транспорт – не самое популярное место по нынешним временам, но в последние две недели поразмышлять о чём-то важном Алине удавалось только в трамвае или в автобусе. Вот и сейчас, добираясь в школу, она размышляла, почему в ней проснулась десятилетиями дремавшая зависть. И поняла: она позавидовала человеку (она не знала, женщина это или мужчина), у которого был защитник, готовый броситься на помощь, готовый решать образовавшиеся проблемы, готовый не просто подставить плечо, но и закрыть собой оказавшегося в сложной жизненной ситуации дорогого человека. В голове её не переставали звучать слова: "Сиди дома! Я сейчас приеду и все твои проблемы решу". Ей никто и никогда таких слов не говорил.
Рядом с Алиной такого защитника не было. На все амбразуры в своей жизни она ложилась сама. Мало этого, защитником для других была именно Алина: она являлась той надёжной стеной, за которой мог укрыться любой, стоило только ему попросить Алину о помощи. Но странное дело, когда надо было помочь Алине, желающих активно помогать почему-то не находилось. И она привыкла жить так, как жить нельзя.
Когда-то давно, когда ей было лет пять или шесть, соседские мальчишки во дворе сильно её обидели, и зарёванная девочка прибежала к папе с жалобой на пацанов. Но папа, вопреки ожиданиям маленькой Алины, строго взглянув на дочь, произнёс:
- Иди и разбирайся сама!
Больше девочка к отцу не обратилась ни разу ни с какими просьбами вплоть до самой его смерти (до двадцати пяти Алининых лет). Маме девочки заморачиваться с дочкиными сложностями всегда было недосуг. И Алине ничего другого не осталось, как начать самостоятельно решать всевозможные жизненные задачки. Теперь она разбиралась со своими проблемами и трудностями исключительно самолично.
Оказалось, что Алина умеет решать проблемы. К ней прочно приклеился ярлык «Сильная женщина», и вереницей потянулись те, кто не умели или не хотели что-либо решать. Алина жалела людей, поэтому, услышав «Помоги!», начинала соображать, как эффективно и быстро помочь, и начинала действовать. А осчастливленные неумехи тут же радостно взваливали на неё горы своих проблем и проблемок, отряхивая ручки и приговаривая: «Вези, ты же сильная!». И она везла. Везла годами и десятилетиями. И только в 56 лет, услышав мужчину в автобусе, очнулась и вспомнила, что она – женщина, что она не должна и не обязана везти на себе чужие проблемы, решая их часто раньше, чем свои собственные. Алина внезапно поняла, что хочет (и желание это становилось с каждым часом всё сильнее, отчётливее и нестерпимее) почувствовать себя защищённой, хочет почувствовать себя слабой женщиной, которой ей ещё никогда не доводилось быть. Она впервые за долгие годы вспомнила, что она обычная ранимая женщина, а не ломовая лошадь, на которой возят–возят, а потом пристреливают. И она позавидовала, позавидовала изо всех своих заканчивающихся сил человеку, которого по-настоящему хотели защитить, сняв с него груз проблем и переложив этот груз на свои плечи.
Так всегда поступала она. Никогда ничего не прося взамен. Многие годы многие люди не удосуживались сказать ей простое "спасибо» за её усилия. Она никого не бросала в беде. Но когда беда приходила к ней, у всех, кого она просила о помощи, оказывались собственные неотложные дела. И Алина перестала просить, но не перестала помогать. Так продолжалось больше сорока лет. И все эти годы Алина полагала, что так живут все, не замечая, казалось бы, очевидной несправедливости, творившейся на её собственной орбите: её руками загребали жар, её бросали на арену ожесточённых схваток, её, не стесняясь, потребляли все, кому не лень, а она не могла сказать «Нет!». Более того, она просто не понимала, что имеет право отказать тому, кто без зазрения совести перегружал на неё свои трудности, любезно позволяя ей с ними разбираться, а сам отправлялся радоваться жизни, зная наверняка, что Алина справится с поставленными задачами наилучшим образом.
И вдруг поздним осенним вечером в обычном рейсовом автобусе Алину словно озарило: это неправильно, это несправедливо, так нельзя! Потребительски можно обращаться только с тем, кого не жалеешь, о ком не волнуешься и не беспокоишься, с тем, кого не любишь. Она вдруг отчётливо поняла: её никто никогда не любил. Благодаря мужчине из вечернего автобуса Алина, наконец, обрела ясность ума и иначе посмотрела на окружающий мир и человеческие отношения. И впервые в жизни позавидовала.
Она позавидовала тем, кого по-настоящему любят.
04.11.2020