сейчас прорвется истошным криком
задушенная какофония
моих детских страхов и взрослых обид,
залатаю всё самоиронией.
но всё же болит.
* * *
строки? они чернее ночи,
хватают за сердце, как щупальцем спрут,
пытаются растребушить
души моей черный мазут.
я накладываю на горечь
хлороформа тяжелый жгут,
но нужно всего лишь дать ей
выйти из глаз моих
в мутный пруд.
там, где живёт моя горечь,
с новостями обычно не ждут.
я боюсь чужой грусти,
хоть и состою из неё, в основном,
но когда ты ее душишь,
очень больно потом.
я боюсь чужой грусти,
горя хочу не знать,
но что мне делать, если
я ими уже распят.