Кленовый лист, обоими оплаканный,
Лизал тепло, припав к стеклу заплатою,
Но запирались окна прочно, надолго...
Нам милосердьем искупиться надо бы.
Мы присягнули чувству инородности,
Мы увязали по уши в подробностях
Бегов и быта, грубого, обидного,
Став не добрей призом, не дальновиднее...
Опомниться бессмертными вопросами -
Досадная правдоподобность осени.
И захлестнёт хронически - за давностью
Сердца волной безэмоциональности.
Там жизнь, здесь смерть под исключенье третьего -
Нам никогда с тобой уже не встретиться.
И только свет кленовой увлечённости
Не истощится темой обречённости.