Вот помню, когда нас захватывали татары,
отец напевал мне песню с таким мотивом:
Тутуру тата тутуру тата та ри та...
Он был невысок. Уклюжий и сухопарый.
Иллюзия восприятия (перспектива)
за ним поднимает пыль. И стучат копыта.
Пока не пришли французы всё было проще,
как будто бы жизнь давалась тебе по силам:
созвездия были ярче, а мать - моложе.
Река была чище. Мы в ней бельё полощем
и пахнет оно как будто бы апельсином,
покуда висит и ветер его тревожит.
Потом наступали немцы, как было страшно.
Две пули в моей груди до сир пор ржавеют,
я чувствую их ребром, где ношу икону.
Но небо тех дней - янтарь, лазурит и яшма,
продолжило двигаться точно по Галилею.
И это прошло. Исправно по Соломону.
Ты знаешь, почти всегда было не до нег:
то половец нападает, то печенег,
то вьюга, то непогода, то борщевик,
то голод, то император, то большевик...
Но даже теперь с мечом к нам приходят люди -
похожи на нас, такие же, как мы сами.
Кричат кто во что горазд, кто кого горластей.
Мой дед говорил: «Однажды мы всё забудем,
как были солдатами, воинами, бойцами.
Признаем всё то, что ранее отрицали,
и станем мужьями, правнуками, отцами...
И будет большое счастье. Начнётся большое счастье.
Однажды ты вырастешь, сменятся наши власти,
и там-то уж точно
начнётся большое счастье...»
ноябрь'20