Сон 8 Победитель
Японцы дрожали от страха
И турки повержены были,
Когда уходил он в атаку,
Как волки отчаянно выли.
И грозное имя Юденич,
В просторах бескрайних звучвло.
И стало легеной мгновенно,
Боялись они генерала.
Печали, победы, тревоги,
Полки уходили в сраженье,
И были бескрайне дороги,
И все поражались мишени.
И солнце над ним восходило,
И грозы гремели в тумане,
И русская дивная сила
Его никогда не обманет.
2.
О, если б не бунт этот новый,
Который войне не помеха,
Он снова угрюм и взволнован,
Кавказ побелеет от снега,
И горные эти вершины
Осанутся где-то за нами,
И снова солдаты поднимут
На миг лишь упавшее знамя.
Но Керенский топал ногами,
Визжал и кричал, и ярился.
И в этой печали и драме
Он гордо к себе удалился.
И все ордена и награды
Лишь прошлого яркие знаки,
Не надо не надо, не надо,
Мы больше покоя не знали.
3.
О, как генералу скрываться
И прятаться, нет, не пристало,
Но новые власти теснятся,
Никак не нажрутся, все мало.
Великою и неделимой
Пусть снова Россия предстанет,
На финской границе хранимый
Он Богом, вздыхает устало.
Колчак отозвался в Сибири
И русские люди в Париже,
О. эти просторы и шири,
Я снова Юденича вижу.
Последней надеждой и верой
Он кажется в эти мгновенья,
России истерзанной верный
Герой всех грядущих сражений.
4. В изгнании
Знаю, Ницца помнит генерала.
В тишине, печали и тоске.
Он ходил по улицам устало,
Двигался спокойно, на легке.
Он любил тех улочек извивы
И чужую речь а тиши аллей,
И порой казался он счастливым,
В неуемной дерзости своей.
Говорить не смея о России,
И о тех, проигранных боях,
Он казался стройным и красивым,
Танцевал во сне лишь на балах.
Нет уже Деникина как будто,
Врангель умер или был убит,
Но Юденич в темные минуты,
В светлой Ницце все еще сидит.
5.
Там, где снова кофе подавали,
И по-русски говорили вновь.
Нет, конечно он не вспомнитает
Жизнь в России, первую любовь.
Это очень тяжко в миг последний
Снится казнь в Иркунске, что за тьма.
Колокол зовет его к обедне,
Как прекрасны люди и дома.
Только нет в тумане том ответа,
На вопрос о страшном этом дне,
Словно ослепленная комета
Он летит, опять летит к Москве.
Не узнать спесивой той столицы,
Не понять, что стало там теперь,
Но вернуться, снова воплотиться,
И остаться средь былых потерь.
6.
Яростно Дроздовский ждет ответа,
И Макаров просит объяснить,
И Корнилов там в порывах ветра
Все его не могут отпустить.
Адмирал угрюм, он понимает,
Только он сумеет все понять.
И свеча во мраке догорает,
И Юденич там не спит опять.
Чертит планы, города, границы, -
Все сошлось, он может победить.
Под пятой у Троцкого столица,
Как же снова за границей жить?
И сражаясь, умереть так вольно,
Умирая, в бой опять идти,
Я устал, довольно же, довольно.
Господа, прошу вас, отпустите.
7.
И они отходят на минутку,
О России здесь не говорят.
Только император, сны и шутки
Над землей поверженной парят.
А ему пройтись бы по Кавказу,
И остаться на вершине там,
Где парит орел, и он ни разу
Не сдавался, слава временам,
Слава войнам, где царят герои,
И проклятье бунтам роковым.
Но Луна, и император, двое.
И о чем там снова говорим.
Он молчит, заранее прощая,
И печален, в этот скорбный час,
Господи., спаси же Николая,
Он один, последний он у нас…
8.
Может быть мы подло поступили,
Власти не сумели разделить,
Соколы отчаянно парили
Над полями позабытых битв.
Ничего себе не оставляя,
Никого не в силах удержать.
-Господи, спаси же Николая,
На чужбине горько умирать.
Эта песь далекая взлетает,
И сюда однажды долетит,
Здесь Юденич молча умирает,
И с ушедшим долго говорит.
На дорожке лунной император,
И не знает, что ему сказать,
Пережив все боли и утраты,
Он все продолжает воевать