Захотелось написать длинный сумбурный текст про Америку, где не будет ни одного слова ни о Трампе, ни о Байдене. Я крайне скептически отношусь к американской культуре в целом. Это отнюдь не значит, что не было в Америке хороших писателей, поэтов или хороших режиссёров. Разумеется, были и много. Проблема гораздо тоньше и масштабнее. Слышал не столь давно цитату из одного исследователя Данте, что Данте был помешан на классификации. Вот это помешательство на классификации, как раз и про США. Данте так любил всё разложить по кругам и рвам, поскольку был под сильнейшим воздействием философии Аристотеля (собственно само слово «категории» пришло к нам от Аристотеля). Как получилось, что такая же маниакальная страсть стала краеугольным камнем в культуре США сказать не берусь. Более того возможно это изначально было не про Юг, с его другой манией играть в рыцарей на манер героев Вальтера Скотта, а только про Север. Но как бы то ни было сейчас это общее проявление. На любой продукт обязательно нужно наклеить «возрастное ограничение», «количество негров, задействованных в съёмках», «калорийность», «религиозную принадлежность» … На всё. От йогуртов до порнографии. И потому всё и есть продукт, который делается для специальной полочки, а не произведение и высказывание. И от этого так невыносимо душно в этой культурной реальности. Раньше от этого сбегали в Париж. Аствацатуров, объясняя почему было столько американских писателей в Париже говорит довольно метко, что «Америка это про работу», что бедный художник в Америке не интересен и потому неуважаем. А в Париже тогда было всё иначе, вот и отправлялись туда словно в Мекку все эти паунды, гертруды стайн, хемингуэи и прочие генри миллеры, и впитывали там что-то совсем другое. Не сказать, чтобы это варево получалось уж очень хорошим. Если вовсе не сказать более резко, но всё же им тогда было куда бежать, а теперь бежать некуда, и свои полочки с комиксами они установили везде. Заметить разницу легче всего на низовых жанрах. Скажем та же порнографическая литература. В Америке это индустрия, где нет именитых писателей. Это под копирку написанные тексты для разных категорий жанра: инцест, бисексуалы, доминирование… Во Франции может появиться порнограф с именем, как Esparbeq https://en.wikipedia.org/wiki/Esparbec , который будет искать литературные формы, в США это невозможно. Его просто не понятно в какой раздел ставить, а стало быть не нужно и писать такое. Или взять Научную фантастику, и тут мы подходим всё ближе к мысли, к которой я веду, Фолкнер или Стейнбек на пике просто не могли бы взять и написать научно-фантастичекий роман. Это совершенно немыслимо, как же большие писатели могут взять и такое писать. И от этого и высоколобое отношение к собственным прекрасным фантастам той поры: Хайлайну, Саймаку, Бестеру, Полу Андерсону, Желязны… Во Франции лауреат Гонкуровской премии Мерль мог взять и написать фантастичесие романы «Мальвиль» или «Разумное животное». И это при том, что фантастика США объективно самая сильная и лишь Британия, где-то рядом валялась. И вот чтобы сломать эти полочки и выйти из этих рамок, которые давят как мерки снятые гробовщиком, нужно быть гением. И ломать можно только изнутри. И тут мой тезис: в США за всю их историю было только два настоящих гения в культуре. Филип Дик и Боб Фосс. На самом деле ничего революционного я сейчас даже и не говорю. В 2007 году Филип Дик стал первым автором научной фантастики, включённым в серию американской классики Library of America . Три огромных сборника Дика вышли в этой серии прежде, чем там вышла книга Хемингуэя и это именно то, как сегодня расставлены эти авторы по значимости в сознании «культурной Америки». Фосс сделал то же самое с мюзиклом. Оказалось, о самых сложных и самых важных вещах можно говорить, приплясывая и пританцовывая. США давно перестали смотреть по сторонам. Все бестселлеры New York Times уже многие годы — это тексты, написанные изначально только по-английски и в основном только в США. Когда-то там был «Доктор Живаго» (не знаю правда зачем он там был :)), теперь это просто немыслимо. Сейчас, когда США полностью заняты замером штангенциркулем размера собственной исключительности, они стали совершенно независимыми от чужого мнения в переоценке собственных культурных ценностей. И в этом последнем я им завидую белой завистью. Солженицын он же нобелевский лауреат, а это о-го-го. Значит нужно в школе проходить. Но «Один день Ивана Денисовича» это чудовищно плохой текст, написанный напевным языком, каким говорят профессиональные нищие в электричках: «Мы от поезда отстааалиии, помогите люди добрыыые». И потому столь же внушающим доверие. И мне вот совершенно всё равно, что его наградили премией, которая пропустила ВСЕХ крупнейших литераторов XX века: Кафку, Джойса, Пруста, Музиля, Белого, Стриндберга, Золя (да он должен был получить её самым первым, и тогда это был бы поступок академии, которая никогда не была способна на поступки, какой такой Сюлли Прюдом? О чём вы?), Броха, Чехова, Хаксли, Маяковского, Павича …
И наконец почему мне собственно так захотелось написать этот длинный текст, я долго думал, что соединить Дика и Фосса невозможно. Ну прямо совсем разные они. Хоть и родились оба в Чикаго с разницей в полтора года. Как вроде ни прикладывай, получаются танцующие андроиды под ЛСД. Но оказалось, что это у меня не хватает воображения и таланта. А точка соприкосновения-то есть. Нацизм в Германии. И тут я посмотрел 1-ую серию третьего сезона «Человека в Высоком замке», и когда я услышал мальчика, поющего «Tomorrow Belongs to Me», https://www.youtube.com/watch?v=_tUctFu46_c то захотелось снять шляпу перед создателями сериала. Это было так тонко. Так изящно. Браво!