Весна, в этот год, была очень теплой и дружной, как говорили старики.
Вода в реке поднималась до самой высокой точки, и ручей ,который протекал возле самого дома, впадал в реку не в Яндове, а где-то на середине нашего огорода.
Щука шла на нерест в ручей, на течение, и в теплый, солнечный день, ребята и даже девченки ловили ее руками, на мелких перепадах.
Но в этом году половодье закончилось быстро, и река встала в свое русло.
Толи потому что весна была теплой, толи по какой другой причине, но в этот год прилетело очень много диких уток и гусей, и охотники как ни когда, много настреляли уток и гусей.
В самый сезон охоты, братья что были постарше нас, как они говорили, мелочь редко брали с собой на охоту, да и не всех.
Но земля прогрелась, начались полевые работы, и взрослые охотники, занялись земледелием, и мы, пацаны которым было тринадцать, пятнадцать лет, получили свободный доступ и возможность ходить на охоту самостоятельно.
Было первое мая, в школе были выходные, и я один пошел на охоту.
Из двух ружей, которые были у нас дома, я взял одноствольное, тульское, шестнадцатого колибра, оно было гораздо легче двухствольного, и мне было удобнее и легче ходить с ним.
Выйдя из дома, когда солнце поднялось довольно высоко, и туман стал рассеиваться, я пошел на охоту к лесу, где были разрабатываемые, торфяные болота, и много водоплавающей дичи.
Солнце было уже высоко, туман стоял, кое где, на болотах, а от сырой, не везде еще просохшей земли, щел пар, и от зеленой, молодой травы стоял дурманящий запах, от распускающихся деревьев, торфяных болот и весны, запах весны который передать не возможно, это надо видеть, слышать, и быть там.
Пройдя не большое расстояние между лесом и болотами, я заметил что птицы на болоте очень мало, и которая попадалась, было очень осторожна, уплывала и моментально пряталась в кусты.
После двух не удачных выстрелов, я понял что гуси и утки уже сели на яйца, и уже выводят птенцов.
Мне стало как-то толи стыдно, толи не удобно.
Я знал что старые охотники птицу не бьют, а вдруг узнают что я...
Присев на пенек, который был между лесом и болотом, я послушал пение птиц, какие-то не понятные звуки, которые издавались то из леса, то из болота.
Солнце уже дошло до середины неба, и немного скотилось вниз, ''Вторая половина дня'' - решил я, и закинув ружье, за плече, решил идти домой.
Побираясь через кустарник, между лесом и болотом, я несколько раз спугивал одиноких уток, ''Сидят на яйцах'' - убедился я окончательно, ''Нет, в утку я стрелять не буду, она сидит на яйцах, тогда погибнет весь выводок, утят, и я приченю огромный вред,и потеряю уважение старых охотников.''
''Но ведь можно застрелить селезьня'' - подумал я, и охотничий азарт снова вернулся ко мне. ''Ну вот'' - думал я, ''Ребята все равно спросят, что я подстрелил, и будет не удобно сказать, НИ-ЧЕ-ГО.
Я взял ружье и медленно пошел дальше, несколько уток медленно поднимались из гнезда, и с криком летали над гнездом.
Выйдя на поляну, я увидел как три селезьня поднялись над болотом, и с громким кряканьем полетели, сделав круг они летели прямо на меня, ''Двух одним выстрелом'' - подумал я. На несколько метров впереди летел очень крупный селезень, и ствол моего ружья медленно поворачивался за ним, селезень шел прямо на меня, оставалось несколько метров, разделяющих нас, медленно нажав на спусковой крючек, выстрел, и селезень камнем упал в пяти метрах от меня. Ну вот, охотничий восторг накрыл меня какой-то теплой, восторженной волной, ''Все таки я молодец, и утку не убил, спас выводок, и застрелил селезьня, можно и ребятам рассказать, наверника оценят мой благородный, охотничий поступок''. Довольный всем произошедшим, я взял в правую руку ружье, в левую - крупного, тяжелого селезьня. В хорошем настроении, весело и быстро направился в сторону дома.
Выйдя на большую поляну, я соорентировался на большой, одиноко стоящий дуб, что бы меньше петлять, уверенно пошагал в сторону дома.
Не дойдя до дуба несколько метров, я замедлил шаг и медленно, по охотничи, направился к не большому озеру, которое находилось не далеко от дуба.
Я знал что в это время года, карась, отметав икру, стоял на мелководьи, и грелся на солнце. И подойдя тихо с берега из-за кустов, было видно сколько там рыбы, что бы потом прейти с бреднем, зная что там есть рыба, выловить ее.
Подобравшись медленно, тихо к кусту, и посмотрев вниз, я увидел то, что мог подумать. У воды, задом ко мне, стояла лосиха, перед мордой лосихи стоял маленький лосенок, видно только народившийся, он был, как мне показалось, мокрый и еле стоял, лосиха облизывала его языком, а я от неожиданности вскрикнул. Лосиха повернулась ко мне, наши взгляды встретились, лосиха вздрогнула и пошла на меня.
''Все конец'' - подумал я, ''Сейчас она меня догонит и затопчит''. Сорвавшись с места, я пулей побежал к дубу, обернувшись, я увидел что лосиха уже вышла на берег, и направилась за мной, ''скорей на дуб, у меня полный потрантаж потрон, буду стрелять''. ''Но они все заряжены утиной дробью'' - промелькнуло у меня в голове. Селезнь полетел в одну сторону, ружье в другую, дуб приближался ко мне. С разбегу, подпрыгнув, я вцепился в самый нижний сук. По деревьям я лазил хорошо, но в это мгновение я превзащел самого себя, через несколько секунд, я был на середине дуба, и седел на толстой, разлапестой ветке.
Лосиха, не дойдя до дуба метров пятнадцать, остановилась и стала смотреть на дуб.
Постояв не много, лосиха несколько раз передней, правой нагой ударила о землю, повернулась и пошла назад.
''Сейчас наверно ногой сломает ружье'' - подумал я, но она пошла к болоту и спустилась вниз где ее ждал лосенок.
Посидев несколько мину на дереве, я решил слезть и бегом побежать в сторону деревни, в надежде что она не оставит своего детеныша, и не побежит за мной.
Я слез с дуба, но некоторое время не отходил от него, ''Что же мне делать'' - думал я, ''Бежать или идти тихо? А ружье, что мне будет если я приду без него'' - нет решил я, бежать не имеет смысла, лоси бегают хорошо, но и вернуться без ружья я не мог. И тогда я решил сначала, потихоньку вернуться, взять ружье, потом подойти к дубу постоять. И если лосиха не обратит на меня внимания, медленным шагом идти домой, но с ружьем.