Сидя в плетёном кресле,
за временем не следить.
Можно представить, если
крепко глаза закрыть,
здесь, среди вечного лета,
словно бы наяву,
где-то, за краем света,
предпраздничную Москву.
Можно увидеть украдкой,
будто бы вон, вдали:
пряничные палатки,
Старый Арбат, Фили.
Улочки в снежной истоме
торжественны и тихи.
Меня в нашем старом доме,
пишущего стихи.
Вот оказаться где бы…
Очнёшься, глаза открыв:
над головою небо,
а под ногой прилив.
До горизонта море.
Такое житьё-бытьё.
Горе моё, ты горе.
Луковое моё.