Мы ехали бодро вдоль края реки
И частой урёмы из ив и ольхи.
Все было обычно, привычно для глаз:
Лабазник душистый, раскидистый вяз.
И вдруг что-то новое: возле дороги
Стоит странный кустик, как будто в тревоге.
Он желтой метелкой печально цветет
И кажется, будто к себе нас зовет.
«Скажите, кто это?» – «Не знаю. Не знаем».
…Но вот мы обратно уже проезжаем,
И снова тот странный на месте нас ждет,
И чувствуем явно: он снова зовет.
Он длинные листья свои к нам склоняет
И шепчет нам что-то, почти умоляет…
Не слышим, не слышим – вперед-то несемся,
В метелках забот своих не разберемся.
Потом, когда наши дела разрешились,
В нас щелкнуло что-то, и мы спохватились:
Эх, не помешало бы притормозить
И цвет этот странный о всём расспросить!
…Вернуться на место, где кустик растет?
Иль снова привычно помчаться вперед?
Вернуться – не поздно! Пока время есть.
Пока не успел этот Странный отцвесть!
Но мы не вернулись. Лишь осенью поздней,
Когда уже было довольно морозно,
Мы снова по делу попали в тот край
И вспомнили Странного… так, невзначай.
Мы вышли в том месте. Усердно искали,
Ходили, смотрели, кричали и звали…
Но мы не нашли, ничего не нашли.
Пенек лишь какой-то торчал из земли.
Нахмурившись, снова в машину мы сели.
В окно, друг на друга уже не глядели…
И снова и снова мы жали на газ,
И всё проносилось стрелой мимо нас.
«Прости меня, бедный, прости меня, странный, –
Шептала я дома потом постоянно, –
Теперь никогда уже нам не узнать,
О чём ты стремился в тот день рассказать...
Ведь ты же нарочно в том месте стоял.
Ты ждал очень долго, ты очень устал.
Мечтал и надеялся: всё же заметят!
И слух свой преклонят. И что-то ответят…».
М., Росписатель. "Избранное". 2013 г.