Спешу на луг,
где кашивали деды,
чтоб вновь обресть
душе своей покой, –
давно пора,
когда ещё приеду? –
хотя, признаться, здесь я –
не чужой.
Гудят шмели
натужно и протяжно
в лучах звенит
полуденная высь,
хвостатый змей
чешуйчато-бумажный
кивает мне, на тучку
опершись. –
Какой-то малый
запустил, наверно,
за далью трав,
где ободок реки
из самой стройной
и пахучей вербы,
что перед Пасхой режут
рыбаки.
Легко дышать, –
мне радостно, я – дома! –
но скрипнул дуб
над самой головой,
что облака –
небесная солома –
сгорят под вечер в дымке
голубой.