Номер 7 значился на двери палаты Бийского онкологического диспансера, в который я, по стечению обстоятельств, попала в 1989 году. Предстояла небольшая операция по поводу кисты молочной железы. До больницы я плакала, очень переживала, перебирала «за что?», словом, испытывала те же эмоции, что и большинство прошедших этот путь.
Палата, в которую я попала, была четырёхместная. Кроме меня в ней были ещё три женщины. Они отнеслись ко мне с самым добрым участием. Понемногу я узнавала о каждой из них.
Первую звали Людой. Ей было около 40. Высокая, статная, ухоженная женщина, явно городская. Даже в больничной палате она выглядела так, словно собралась на какой-то приём: красиво причёсанная, с аккуратным макияжем.
Вторая – Татьяна работала медсестрой в другой больнице. Ей было около тридцати. Тоже городская. Она больше лежала, испытывая слабость после недавней операции.
Третья – Валя, как она сама сказала, была из села. Худощавая, с круглым добрым лицом, которое постоянно излучало улыбку.
Разговоры в палате были самые обычные: о детках, которые скучают. О мужьях, оставленных дома на хозяйстве, о работе.
Вечером, перед сном, когда мы собирались спать, надевая ночнушки, я с ужасом вдруг увидела, что у Люды нет обеих грудей, а то, что было вместо них, она положила в тумбочку вместе с бюстгалтером.
У Вали отсутствовала одна грудь, правая. На её месте был огромный, но уже заживший рубец.
Таня подошла ко мне и попросила помочь сменить на ночь повязку. Дрожащими руками я убрала ссохшийся бинт. Перед моими глазами на месте левой груди зияла страшная рана. Она ещё не зажила и кровоточила. Собрав волю в кулак, я помогла Татьяне сменить повязку.
Когда все уже лежали в постели, я понемногу приходила в себя от увиденного. Из вечернего разговора я узнала, что диагноз у всех один – онкология. Люда оперировалась несколько лет назад. Сейчас она лежала на профилактическом лечении. Операция прошла успешно, и её собирались снимать с учёта.
Валя лежала повторно. К счастью, рецидива не было, но врачи настаивали на продолжении лечения.
Хуже всех было Тане. Её оперировали совсем недавно. Прогнозов пока никаких не делали.
Ночь для меня была беспокойной: завтра предстояла операция.
Уснула уже под утро. Проснувшись, я увидела своих соседок уже одетыми. Вечерние картины показались страшным сном. Только Таня баюкала свою саднящую грудь.
Больше всего она боялась уколов. Идя на процедуру, брала с собой носовой платок, который зажёвывала весь, пока делалась инъекция. Женщины подтрунивали над нею:
- Сама –то, небось, ругалась на больных!
- И не говорите, - призналась Таня. -Ещё как! Я злилась, если начинали ойкать и стонать.
С утра мне были сделаны все предоперационные процедуры. Каталка. Операция длилась 40 минут под местным наркозом. Я ничего не боялась. Боли не чувствовала.
И вот я уже снова в палате. Пришлось полежать несколько дней.
Когда делали перевязку, я убедилась, что грудь на месте, лишь небольшой шов, который зарастал достаточно быстро.
За дни, проведённые в палате №7, я многое поняла и многому научилась у своих подружек: не жаловаться, не сетовать на жизнь, не поддаваться недугу, сохранять оптимизм и чувство юмора даже тогда, когда кажется, что весь мир против тебя.
Отдельно хочется сказать о замечательных мужьях этих прекрасных женщин. Все они помогали своим жёнам бороться со страшной болезнью. Никто не жаловался на судьбу, мужественно подставляя сильное плечо. Надо было слышать, с какой любовью и признательностью говорили о них жёны.
Благодаря этим сильным женщинам, моя личная болячка показалась такой мелочью. Она очень быстро зажила. С тех пор прошло уже много лет. Непростые события моей жизни иногда выбивали из колеи, заставляли отчаиваться, но воспоминания о днях, проведённых в палате №7, об этих милых женщинах, заставляли собраться и жить дальше, преодолевая испытания судьбы. Спасибо вам, мои дорогие, Люда, Таня, Валя, за этот жизненный урок, который вы дали мне. Сами того не подозревая.