Упала тьма с небес на землю,
но сладкий сон я не приемлю,
всё жду, когда вскипит «гроза»,
вот и гляжу во все глаза
туда, где платья, как пожары
в кромешном облаке сигары
плывут, дымок щекочет нос,
а ром, как медный купорос
мой разум дергает за нитки,
ползя со скоростью улитки,
по струнам вен (ему не к спеху)
зашить в душе моей прореху,
ведь из дыры сей грусть-тоска
наганом вертит у виска,
а рядом память льет слезинки,
вновь демонстрируя картинки,
на них мой город в серебре
по новогоднему раскрашен,
и перст судьбы ему не страшен,
я ж зависаю в кабаре,
где разномастные напитки,
чья пена лезет из штанов
сулят немалые убытки
для жертвы города грехов.
Кто ж ожиданием измучен
глядит на сцену, там светло,
горячий воздух будто вспучен
под взором острым, как сверло.
Но тут луна с лицом гурмана
беззвучно выдыхает: «чиз»,
и тотчас шоу «Тропикана»
взрывает мир вокруг на бис.
Уже летят по кругу пары,
кубинский танец груб и дик,
вдруг лик повстанца Че Гевары
в дыму неистовом возник.
Знаменье ль это, знак ли свыше -
футболка та на нуворише,
с которой кажет мне кулак
майор гламурный как-никак?
Я распадаюсь... Эти звуки!
Мулатки тянут ко мне руки,
их голоса, как песнь сирен
меня захватывают в плен.
Смешалось всё в круговороте,
в едином, бешеном цейтноте,
и ром, и танец и жара,
грядет веселье до утра...
Но вот с небес звезда майора
слетает звонко в мой бокал,
я прихожу в себя – умора!
Что я здесь делаю? Я спал?
Заместо жгучей «тропиканы»
невероятно длинный стол,
и, как грибы торчат стаканы,
шансон да гаденький танцпол.
Над ухом голос, вроде Федя,
мой сослуживец, друг Костров,
а я же всё гитарой бредя,
не нахожу привычных слов.
«Тебя с майором, Чегеваров», –
он мне талдычит – «пей до дна,
и пусть хранит тебя «макаров»,
опасна служба и трудна».
Так неужели «Тропикана»,
и ром, и танцы лишь мираж?
Но блеск граненного стакана
мне отвечает: «просто блажь»...
Майор проснулся на рассвете,
причем тут русская зима?
Шансон, гламур – словечки эти
чуть не свели его с ума.
«Турист из сна пусть точит лясы
в одном известном кабаре,
пока не кончились припасы
ударим скопом на заре»!
И тут осклабился нахально,
куда-то ввысь казав кулак,
кому-то бросил триумфально –
«разбит сегодня будет враг»!