Мост.
Стоял теплый пред пасхальный день. Тракт Святой Крест - Прасковея был оживлен. Из города спешили крестьяне, приезжавшие из окрестных сел на святокрестовский базар. Телеги, нагруженные мануфактурным товаром, тянулись одна за другой. Тощие после зимы крестьянские лошаденки часто спотыкались о булыжник, коим был умощен тракт перед городом. Им, привыкшим к мягким проселочным дорогам, каждый камень отдавался болью в копытах.
Рядом, по обочине, с котомками, корзи¬нами, мешками шли пешие безлошадные крес¬тьяне, которые выглядели победнее, чем те, кто на повозках, однако и они несли покупки. Знать, было что продать.
Иногда и тех, и других обгоняли справные пролетки, запряженные резвыми холеными скакунами. Это хозяева ближайших поместий спешили домой с обновами, купленными к Пасхе.
Навстречу базарникам по обочине тракта шли несколько бродяг. Понурые взгляды, усталые лица оборванная одежонка. А из ноши - лишь узелок на палке. Среди них двое: старик черном монашеском балахоне, и мальчик в холщовых штанах, в сером, с чужого плеча, зипуне, подпоясанном бечевкой. Мальчик с восхищением и любопытством вертел головой, поглядывая то на цветущий сад, то на разряженных богатых ездоков.
-Ты меньше по сторонам зыркай, а то под копыта угодишь, - бурчал старик. Идти ему было явно нелегко. Он прихрамывал и тяжело дышал. Отдав узелок мальчику, он обратил палку в посох и шел, опираясь на него всем телом. Остановившись перевести дух, правой рукой потер культю левой, которую до этого не было видно под длинным рукавом балахона.
-Деду, а где ты руку потерял? - спросил мальчик, с испугом разглядывая обернутый тряпицей остаток руки.
-На войне. Чеченский нож угодил мне прямо в локоть. Гангрена началась, вот и оттяпали мне руку, - дед огляделся. Они находились на правом берегу реки Кумы, в виноградной долине. У реки развернуто строительство моста на железных быках. Старый, деревянный, совсем плох стал. На телеге по нему уж и страшновато проезжать. А за мостом дорога шла на подъем.
-Знаешь что, малый, давай-ка, мы с тобой присядем. Отдохнуть мне надо, а то я не поднимусь на гору, - старик показал на холм за рекой, на котором виднелись беленые хаты Святого Креста.
Они уселись под тополем на берегу реки. Старик развязал узелок, достал оттуда сухую кубышку со срезанным верхом и протянул мальчику.
-Ну-ка, парень, спустись к реке, набери воды.
Мальчик спустился с кручи, держась за ветку гребенчука, дотянулся до воды, зачерпнул полную кубышку и принес деду. Тот посмотрел на воду, поставил сосуд на траву.
-Пусть чуток отстоится, мутновата стала вода. Вот в молодости, я помню, вода в Куме была чистая, светлая, здоровая.
Дед прислонился к стволу тополя и прикрыл глаза, поддавшись воспоминаниям. Как давно это было! Целая жизнь прошла.
Служил он тогда в Кизлярском полку. И послали его с отрядом сопровождать переселенцев до Святого Креста. Город этот был тогда на город и не похож. Около пятисот домов, из них тридцать семь только каменных, а остальные глиняные мазанки да деревянные. И жило там всего полторы тысячи мужчин и примерно столько же женщин. Именовался город тогда заштатным, и то только с 1844 г., а до этого вообще о нем писали как о "мнимом городе". В тот, 1850 г., в жизни города было знаменательное событие: шестого января состоялись первые выборы в армянский суд, который стал управлять городом. И базаров тогда в городе не было, хотя судья в 1851 году подавал прошение об открытии в городе ярмарок'. Но ходатайство было отклонено "в связи с тем, что подобные заведения существуют в соседних селах, которые по своим размерам превосходят г.Святого Креста."
В одном из самых богатых домов жил судья, и была у него дочка, которую он, молодой поручик, однажды увидел. И так она пришлась ему по сердцу, что попросил он друзей, вхожих в дом судьи, представить его. Судье он приглянулся, и дочь была с ним приветлива, не отказывалась погулять по воскресеньям над рекой. В один из таких солнечных пред пасхальных дней состоялся у них разговор о сватовстве.
Написал он батюшке в имение, прося благословения, да приехать со сватами к судье. Но батюшка отписал ему: "Не будет тебе моего благословения на свадьбу с инородней. Отслужишь, посватаем нашу девку. Я тут приглядел, у соседа, помещика Захарова, дочь подрастает." Ослушаться отца он, конечно, не смог. И такая тоска на него напала, что отчислили его со службы "как хворого".
Возвратился он домой, сказал отцу, что жениться он не будет, так как поклялся единому Богу служить. И ушел в Нижегородский монастырь. В монастыре он попал под покровительство Святого Отца Якова - летописца. Обучил тот его, молодого монаха, летописному делу и отправил его в строящийся Святокрестовский Мамай-Маджарский монастырь. Вот так и остался он здесь. А девушка та, как он узнал потом, вышла замуж за богатого землевладельца и уехала в Кизляр.
А нынче ходил он на новое поселение за Прасковеей, записи делал, и увидал у Церкви пацана, просившего подаяние. И чем-то приглянулся ему сирота, позвал он его с собой, тот согласился. Монах открыл глаза, глянул на воду в кубышке.
-Ну вот, уже можно пить. Давай пожуем чуток, - старик достал из узелка краюху отрубного хлеба, густо посыпал его солью, разломил пополам и протянул один кусок мальчику.
-Деду, а что я буду делать в городе?
-В училище тебя определю, а грамоту освоишь, будешь мне помогать. Я уж старый стал, слепой, писать мне трудно.
-А что ты пишешь?
-Летописную книгу.
-Деду, а зачем ты пишешь?
-Чтобы потомки наши знали о том, как мы жили. Есть такая наука -История. Составляется она по разным находкам, что остаются от наших предков, в том числе и по летописным книгам.
-Вот смотри, через реку Куму строят мост, на железных быках. Старый обветшал, может разрушиться, а с ним может разрушиться, и связь между берегами, между Прасковеей и Святым Крестом. Вот так и История. Если ее не писать, может разрушиться Мост между временами, между нашими предками и нашими потомками. Ты понял?
-Понял, деду. Я буду учиться. - невнятно пробормотал мальчишка, набив
полный рот хлебом.
-Ну, ну,- дед похлопал парня по плечу, - дожуй, попей водицы, да пойдем. Мальчик завязал узелок, повесил его на палку, помог подняться монаху. Они перешли мост через Куму и стали подниматься на холм, где их принял в свои объятия молодой, только начавший развиваться заштатный город Святой Крест.