Жар оперения заката в час тайной вечери светил
Лучами косо моросил; ложась в холодную ладонь,
Сходил по воздуху огонь игристых золотистых слёз
Небесных увядавших роз; блаженство смертное дарил
Из чаши благородных вин - бордо за толстую Жигонь,
Закат, что жёг и жёг ладонь,
Его любящую, насквозь.
Жёг гематомою закат оплечье холмогор,
Как театральный бутафор зал сценою поджога,
Так у небесного порога пал полыхающий Икар,
Так, угасая, жёг пожар зрачка, туманя взор
С иконы умирающего бога -
Таким привиделся немного прозападный пиар.
Горсть пепла - горсть души, себя спалив, закат
Прощаний и прощений небосклонных
Осыплет в чёрный рот беззубого Ничто,
Где все - одно никто, где каждый, как Сократ,
Пьёт чашу вечной смерти у мадонны
И забывает всё, что было то, не то…
Куда бы ни пошел, куда бы ни смотрел,
Огарки душ и тел несет в водоворот,
Всё, падая, живёт, сгорая искрометно,
Как, пущенные ветром, алмазных тучи стрел,
Оставив след - пробел, упав в беззубый рот,
Где зажигают звёзд огни в ночи несметно.
Закат, как огненный пират, пленивший свод грозой,
Скользя по золотой ракушке небосклона,
Горя как Рим безвинного Нерона, был кАзнен он,
Сходя за горизонт безглавою звездой,
И видно за грядой как падала корона,
Как падал вверх с уклона слезами обагрённый трон…