Хомейни пришел, как всегда приходит Вандея.
Нестерпимый разум, прорвавшийся вдруг в реальность
Из своих проекций небесных чистой идеи,
Гонит в тьму из чувств и веры бежать, спасаясь.
У прогресса серый взгляд стальной, шаг чеканный.
Человечкам лучше донашивать свое тело,
А не предьявлять счета разным силам обманным,
Уповать на которые было обычным делом.
У прогресса атрибуты нового бога.
И огней фабричных отблеск, столь людоедский,
Серый взор слепой оживляет, хоть и немного,
Точно зрячий, от чего особенно мерзко.
Только молод бог шиитский, пылок и страстен.
Был бы стар, смутил его бы взор Аполлона,
Светло-серый и слепой, как света абстракция,
Всех разящий внутрь земли холодного лона.
Молодой шиитский бог знал карьеру гонимых,
И была дана ему власть испытавших распятье,
И имел он опыт повстанческих войск созыва,
И легко ему давалось седлать ненастья.
И послал он в зарвавшийся мир своего пророка.
И карающий ангел надел Хомейни личину.
Исказила жуть аполлонов лик сероокий,
И нашел в той стране вектор света свою кончину.