Глава восьмая «Деревенский дурачок»
Полуянов вышел в коридор. Вернее выполз. Ещё точнее — перетёк; ему был нанесён удар: по башке, под дых и ниже пояса — одним махом! Неужто он уже в преисподней?;— Вольдемар отдышался и посмотрел на Лизку, самозабвенно ковыряющуюся в своём носу-картошке, вероятно выискивающую там глазки’ пошедшие в рост, — живая, стало быть, и даже щёки-помидоры на месте. И я живой! — Вольдемар набрал воздуха в грудь и громко выдохнул: «Живой!» — из-за облупленного угла адовой пекарни выглянул надутый Кадр, и поправил:
— Живый! Терентий Калистратович, это я. Обращайтесь, если что... У вас могут возникнуть ко мне неудобные вопросы.
Вольдемара повели получить комплект спецодежды и инструменты для наведения порядка. Глядя в пол, он послушно брёл за допеченной, сдобной девицей, раздвигающей своим пышным бюстом любопытствующих зевак. Полуянова неприятно поразили полы, как будто они ни разу не мылись от сотворения этого мира.
Деваха, толкнула своими натруженными титьками облупленную дверь и Вольдемару открылось убогое пристанище директора клинингового отдела с традиционным набором хлама и пыли. На рогатой вешалке висели белёсые халаты; Вольдемару показалось, что на одном из них вместо рукава наспех пришито ангельское крыло, но изрядно общипанное и помятое. Часть пуговиц на груди были выдраны с перьями и мясом. Полуянов надел целый халат, и отправился руководить. А поскольку выяснилось, что он директор и исполнитель в одном лице, то и руководить ему предстояло шваброй, навороченной, как дрыщавая невеста на сватанье, пахнущей мылом и карболкой. Размочив её непорочность в ведре с холодной водой, Вольдемар с остервенением взялся за преображение исподнее.
Где-то-тамский особо секретный объект — госпиталь при военно-космической академии.
В понедельник, аккурат к обеду по мухотоповскому времени; старший лейтенант Лихомамкин Антон Савельевич вышел из комы в первую палату с роботом-сиделкой.
Сверхзасекреченный кабинет главнокомандующего военно-космическими силами: тремя днями ранее:
— Удара простой лопаты не выдержал! Эх, вы! Провалили задание повышенной космической важности! «Посмотрите как блестииит!» Вы там всё распи-пи-пи-ииии! А нам из ёлочной фольги обмундирование нафеячили!.. В звизду всех! Немедленно! Всем отделом!..
Конструктор-жнец и швец космических скафандров Жорж Кудашкин был обложен… и крупным штрафом, а так же разжалован в вахтёры клуба при медицинской академии ближнего и дальнего космоса.
Выздоравливающий лейтенант Лихомамкин сидел, по-турецки, на космической кровати и хлебал большой ложкой клюквенный кисель из литровой банки, пытаясь загнать в стойло свои скачущие мысли: «Недельное шарахание по галактике в поисках Полуяновых... так облажаться на Чёртовых куличках... уже получил бы звание…» — Антон Савельевич, оглушённый женским визгом и лопатой, сжал руками свою пульсирующую голову: «опять этот голос»...
— Сынок, ты, это... поправляйся! — главком ВКС осторожно погладил Антона по, выбритой наголо, макушке головы.
Вольдемар с остервенением драил вверенную ему территорию по третьему заходу. Творилась какая-то чертовщина: чем дольше и упорнее он руководил шваброй, тем грязнее становился пол. Полуянов был взбешён; мало того так низко пасть, да ещё с таким ущербным результатом. В цех заглянула Лизка:
— Ты, чё в ночную смену остаёшься? Хватит намывать. Из-за тебя до утра не сможем закрыться, а дома дел выше крыши.
Полуянов выматерился и запустил швабру в сирую дверь Кадра: — Я вообще-то видный бизнесмен и политик!
— Огашеньки! Это сразу видно! — Лизка с увесистой сумкой на плече топталась в нетерпении повесить замок на дверь пекарни.
— Вы, деревенские, не жалуете чужаков. Так? — Лизавета виновато шмыгнула носом: — Ну, так… получается...
— А нас вы приняли, хотя и не хлебом-солью, и никто не спросил откуда мы появились. Грязюкино отрезана от мира, как другая планета, это я сегодня точно понял. Где мы?
— А ты сходи к нашему деревенскому дурачку Ерёме. Он всё тебе обскажет. Замаял старый своими сказками, а у тебя, как раз, свежие уши. Поняй! Третья хата от бабки Дульсинеи.
У Вольдемара болела спина и зад, было ощущение, что его избила ногами толпа деревенских. Наскоро похлебав Веркиного капустного супа с выданной авансом раскрашенной калабухой, Полуянов поплёлся к Ерёме. Вольдемар физически ощущал как уходит время, и ничего не появляется для, хотя бы маленькой зацепки, чтобы раскрутить этот запутанный невесть кем клубок.
«Дурачок Ерёма» сидел на лавке у окна и стругал птичку-свистульку для младшей внучки. У его ног лежал кот Марсей. Увидев вошедшего в горницу Полуянова, уже знакомый котяра улыбнулся ему от уха до уха, мол: наконец-то ты дошёл, глупый человек, мог бы и сам догадаться...
Ерёма, как будто сошедший со страниц русских сказок, приятно удивил Вольдемара своим образом и осанкой. Дед легко поднялся встретить гостя, и в его ухе блеснула казачья серьга.
— Проходи, Владимир Петрович! Мне Марсеюшка о тебе рассказывал. Садись, дорогой, старика послушай, а после скажешь своё слово.
Вольдемар с готовностью сел на резную лавку со спинкой, украшенной голубками. «А дед-то не простой!» — подумал;Полуянов. Уловив мысли гостя, Ерёма улыбнулся:
— Люди чудны’е: хотят звезду с неба, а когда им её приносишь и в руки отдаёшь, кличут безумцем. Давно я на белом Свете живу, перестал года считать. Всякое повидал. Когда-то деревня наша махонькая, дворов в пятьдесят была, все, как на ладони. В семидесятом годе появились пришлые. Каждую неделю появлялись. Мы гадали; чем так Грязюкино притягивает, что оседали здесь пришельцы, худо-бедно обзаводились хозяйством. Потом Дульсинея появилась. Кузьма долго скрывал откуда она взялась, а перед смертью, уже в девяностых, прощаясь, просил помочь ей вернуться. Да только я и сам не знал, пока не слёг; в аккурат на Красную горку простудился. Марсей меня вылечил. Хитрован-кот! — скок мне на грудь, устроился и спрашивает: «Полетели, дедуня?» — я, уж, было подумал, что конец мой наступил.
Вылетели мы с Марсом за земной предел; смотрю, а наше Грязюкино маленькой горошиной к Земле пришпандорена, и всё-то на ней вверх ногами устроено. И таких деревень много, как кто Землю в горохе обвалял. К тому времени чужаки в Грязюкино появлялись так часто, что на них махнули рукой. Не мне их судить. Так что наши деревенские теперь почти все из пришлых, но забыли: кто они и откуда, а их жизнь и по сей день мало изменилась.
Так вот путешествовал я с Марсеем, пока совсем оклемался. В последний раз встретил там своего батьку. Укорял он меня. Сказал, что деревню можно спасти; попадают в Грязюкино из «князей». Чаще появляются они из земли на окраине деревни. В этом месте остаётся большое кольцо и уходит оно в глубину. По свежему следу найти ещё можно. Позже уходит глубоко. И если объединиться всей деревней, найти это место, зацепить за кольцо крепкий канат, собрать всю силу мужицкую и потянуть, то деревня перевернётся и встанет на своё место. А не сможем — доживать нам в перевёртыше. Тогда я ещё был в силе и выковал крепкую стальную цепь, чтобы не порвалась, когда за кольцо зацепим и рванём. В тот день появились Рукосуевы. Точь в точь, как вы с Верой. Пошёл я по деревне народ собирать. А люди смеются надо мной. Никто не верит. Честное слово для них стало, как плевок. Им бы пить-гулять, да на капусте барыжничать. Так, что на тебя Владимир Петрович вся моя надежда.
Полуянов летел домой на крыльях. «Значит мы сейчас в деревне-перевёртыше! Вот оно что! Как не верить?» — Вольдемар хлопнул себя по груди: — Если я вот — он! И Верка моя… И мы оттуда...
Продолжение следует http://stihi.ru/2020/12/09/9183 девятая глава «Пришельцы»
первая часть http://stihi.ru/2020/12/02/9883
вторая часть http://stihi.ru/2020/12/03/4070
третья глава http://stihi.ru/2020/12/03/8528
четвёртая глава http://stihi.ru/2020/12/04/7661
пятая глава http://stihi.ru/2020/12/05/8319
шестая глава http://stihi.ru/2020/12/06/6639
седьмая глава http://stihi.ru/2020/12/07/6955
Художник Леонид Баранов