"У простых тружеников двойной подводный камень: чувство интеллектуальной недостаточности и самоуверенность".
С. Вейль. Тетради.
И не только у рабочих, такой же двойной подводный камень и у женщины: женщина убедительна в своих чувствах, и не убедительна в своих интеллектуальных способностях, поэтому сам чёрт не разберёт "может ли она кого-нибудь убедить".
Чаще всего в жизни так выходит, что одна из двух половинок подводного камня теряется, и рабочий человек или женщина остаются в своей неуверенности и слабой стороне, или же, что ничуть не лучше, теряется сторона сомнения и перед нами вырисовывается "здоровый тип", самодовольно не нуждающийся в интеллекте. Трудно удержать раскол внутри себя, это практически невозможно, и поэтому пытаются придерживаться состояния "или-или", но выбрать одно из двух невозможно, если оба - судьба и не так, так этак даёт о себе знать.
Там, где в человеке встречается излишняя самоуверенность, можно смело искать недостаточность внутри - совсем не осознаваемую, полу-осознаваемую или же "слишком хорошо усвоенную в опыте с другим". Когда я слышу как мне говорят: "в женщине прекрасен не ум, а что-то другое, такое непередаваемое и волнующее или же попросту любовь, чувства", то я понимаю, что здесь уже все корабли разбились о те подводные камни.
"А что же, вы с этим будете спорить?". Нет, спорить с "этим" - я не буду. Здесь говорит тысячелетний опыт и он в моём мнении не нуждается. Всегда было так. Кажется женщину научили или она сама научилась, что это так и всё. Только безумный сунет голову в эту петлю.
Или рабочий. Он говорит: "Эти бесплодные знания, эти фантазии и выдумки. Ну прочитал ты этого Канта и что твоя жизнь изменилась? Всё это ложь". И что же, можно с ним спорить? Сами разбились и тебя разобьют, если вздумаешь лишить их - их "устойчивого положения". Мы в том "устоялись" - "устаканились" и ничего более не желаем знать.
Здесь на передний фронт, перед "недостаточностью, выдвигается нечто иное, а именно то, что призвано последнюю спасти, облагородить и всячески оправдать - человеческий механизм так работает - он не в силах долго выносить состояние ущербности и безысходности, вот и компенсирует его, как умеет. Между тем, и женщина, и рабочий прекрасно что-то умеют - вот это ими и выдвигается на передний план. Что же касается "заднего" - то "осторожно, во дворе злая собака".
Теперь в самом широком и общем смысле - все люди носят в себе подводные камни - камни преткновения. Проблему можно специфически сузить при желании и специфически расширить: люди интеллектуального плана также ощущают свою недостаточность в чём-то ином, допустим в чём-то земном, реальном, но принципиальное отличие их состояния в том, что оно может неплохо улавливаться умом и духом, то есть оно может быть всё же дано человеку человеческим образом "понимания". Не разрешено и не спасено практически, но хотя бы дано - не сброшено и не извращено.
Эта маленькая ступень завоевания свободного духа только с виду выглядит маленькой и невзрачной посреди вселенского хаоса человеческих "подводных камней", на самом деле оно уже совершённый самый трудный шаг на пути к своей человеческой природе - по другому не скажешь. Чтобы человек шёл прямо и не хромал - ему нужно, как минимум, каким-то образом иметь дело со своими противоположностями, пока он их видит лишь как внешние ему - он хромает.
"Маркс. Единство труда ручного и труда умственного. Это единство можно проводить только с некоторого уровня, трансцендентного по отношению к первому и ко второму.
У«интеллектуалов» подводный камень не менее опасный".
С. Вейль. Тетради.
Единство не приживается на почве "разорванностей", синтез ручного и умственного труда возможен только как некий "третий элемент", фактически незаконный в нашей двуполярной системе. Интеллектуал, идущий в народ - не принципиальный выход. И "онаучивание" рабочего не выход.
Как известно, Симона сама принадлежала к таким интеллектуалам, которые не могли усидеть в своей "ячейке" - работала на заводе и прямо в поле, подвергала себя "двойному напряжению" обоих сторон. Попробуйте смену на заводе, а потом записи в тетрадь по философии, истории, литературе. Материя человеческого тела не выдерживает и трещит по швам. Самый отчаянный и дерзкий эксперимент над своим "единством". Просто бросаешься в эту пропасть "между-между" и покрываешь её своим движением.
Острые подводные камни интеллектуала не искололи её, но она погибла в борьбе за это невозможное единство, это "предощущаемое" единение человека в самом себе, или внешними словами - претворение рабочего и интеллектуала друг в друга.
Быть только интеллектуалом для честного человека уже мало.
Интеллектуалы как таковые, эти засушенные бабочки в университетских овощах, имея крылья, порхают по отведённому им пространству. Свою значимость они утверждают не менее и не более законно, чем рабочий и женщина. Но есть и специфика - они в ней никогда не сомневаются. Те же, которые сомневаются, зовутся гениями, а не интеллектуалами.
Интеллектуальный подвид человеческих двуногих, как правило блюдёт свою кастовость - не прошедшие тесты не допускаются, а прошедшие тесты прославляются на все лады по сравнению с первыми. Беда только в том, что тесты всегда убоги - вы не знаете как правильно произносится фамилия Хайдеггера? - о чём же с вами ещё говорить? Как не читали? Вы не читали такого-то?
Это "учёное сито", просеивающее дураков, оставляет в своём садке для золота как раз осадок, осадочные породы, а вовсе не золото.
Интеллектуальные "кастраты" лепят свою кастрированную публику. Избави нас бог от этого - поневоле бросаешься к обыкновенному рабочему, который обладает хотя бы в некоторых вопросах здравым смыслом и не "бздит" (специально вульгарно выражаюсь). Ведь я, как и Симона, по своему презираю такую интеллигентскую публику.
В незапамятные времена социализм по своему решал нашу трудную проблему: он снимал преподавателей и студентов с кафедр и посылал их собирать недособранные урожаи на полях. Я не раз ездила в колхозы осенью и работала на "помидорчиках" и "перце". Нечто похожее было и в школе, где отучившись на занятиях, мы должны были 2 раза в неделю иметь по 2 часа "настоящего труда" - лично я работала на швейной фабрике имени Дзержинского (вот такое громкое название для старой старой фабрики) и гладила большим и тяжёлым утюгом различные куски материалов. Помогло это кому-нибудь? Что-то дало? Лично мне, наверное даже дало. Я до сих пор помню как я лихо и быстро орудовала утюгом, так что на меня глазела вся фабрика. Я помню только этот момент - я работаю и на меня все смотрят. И только теперь я понимаю, что если бы я работала там уже 5 часов, а не 2, то навряд ли смогла бы так лихо орудовать утюгом. Но тогда мне было 14 лет и за меня в каком-то смысле заранее решили Симонину проблему - учёба и труд.
Этим социализм демонстрировал, что он всё понимал и... ничего не понимал...