Четвертый час ночи. По потолку проползи фары одинокого такси. В небе - обрезок ногтя - тонкий месяцок. Градусов десять мороза.
Хочется открыть окно, сесть на подоконник, свесить ноги наружу. Прямо так, босой и в сорочке. Подышать каждой клеточкой. Хрустальный, хрустальный воздух. Я не открою окно и не сяду даже на внутренний подоконник: он точно сломается. Я только что подружила свою пустоту с телом, протолкнув из грудины ниже. Теперь она надулась, урчит недовольно. Это гораздо терпимее, пусть жрет метры кишечника, чем души. Но она пустота, невесомая, легче воздуха и обязательно вытеснится наверх, ведь сколько надувной круг ни притапливай в море, он все равно всплывет. Сколько ни заедай и гаси алкоголем, пустота легче. Какое-то время у нас был уговор: она забирает мои эмоции и сидит тихонечко в уголочке и не отсвечивает. Но я или просрочила с платежом, либо срок договора истек, но уже почти месяц голова тяжелее R136a1 (планета-гипергигант, в 256 раз больше Солнца), за глазами смог и пелена дождей одновременно. Сердце стоит на отжиме в 1200 оборотов. Глаза в расфокусе. Зато я теперь разобрана, как пиджак, на борта, полочки, рукава и прочее. А потом косенько так, на коленке, сшита. Лежу и жду, что кто-нибудь придет и спросит: кто сшил костюм?
И я немного рада, что ко мне прилипла ниточка. Ниточка вдохновения и пары слов в блокноте. Пока пустота не в горле, руки царапают страницу. Однако ночь пропылесосит меня и утро снова встретит пришибленный, наспех сшитый пиджачишко. Даже не на плечиках, а в корзине с обрезками.