Заржавленный, но временем не смолот,
(Его далёкий пращур был в простор
Небес запущен Тором) сельский Молот
С Серпом вступил однажды в разговор.
Они пылились в залежах сарая
С тех проклятых, но памятных времён,
Когда пришёл в дом Глеба и Аглаи
Начальник продразвёрсточный Пармён...
«Друг, помнишь – начал Молот – руку Глеба,
Сжимавшую меня семнадцать лет?
Пропасть мне, если вру, свидетель – Небо:
Его трудом весь хутор был согрет!
Творец! Он так ковал плуги умело,
Меня сжимая, выковал тебя...
Односельчане в шутку, между делом,
Сварогом нарекли его, любя!
Ты часто пропадал с Аглаей в поле,
К тебе, должно быть, ревновал и Глеб?»
«Да – молвил Серп – делил с хозяйкой долю
Нелёгкой жатвы, приносящей хлеб,
Но я свидетель нашего заката:
Хозяин был на кузнице, когда
Во двор пришли в будёновках солдаты,
И на тачанке въехала беда...
Жизнь потекла по дьявольским законам...»
Осёкся Серп, пустив слезу с ножа:
«Аглая мной зарезала Пармёна –
Тот выносил запас муки из дома –
Подумала: детей они не тронут,
Но просчиталась...Все пошли колонной
На плаху под прицелом гегемонов, –
С тех грустных пор на нас, дружище, ржа...»