Черные крылья пронзили просторы,
Парящих в покое лазурных небес,
Спускается аспид огонь извергая,
На нем восседает посланник божеств.
Он грянул как вихрь с высот эмпирея,
На грешную землю святой Серафим,
Налиты величьем эфирные длани,
А облик с мерцанием звёзд не сравним.
Не добросердечный им замысел движет,
Сниспослан живому конец предрешить,
Божественным пламенем свого дракона,
Обязан насущное в прах обратить.
Соженные рощи как угли стлевают,
Пестреют в долинах огня языки,
В агонии гибельных криков не дрогнет,
Могучая крепость священной руки.
С вершины деянья свои созерцает,
На горных хребтах он устроил привал,
О жизни презренной что так сокрушима,
Раздумиям спутанным ангел внимал.
Кругом бездыханный обугленный камень,
Дыхания смерти просторный чертог,
Средь знойного веянья едкого дыма,
З-под гравия всходит лиловый цветок.
Бутон нераскрывшийся тянется к свету,
Стремится густеющий чад превозмочь,
Возносит архангел над стебелем руку,
С намерением к смерти его приурочь.
В ладонях посланника искры мерцают,
А цвет раскрываясь простер лепестки,
Несущих погибель священные силы,
Он принял за жизни целебной глотки.
Тот час содрогнулось нутро серафима,
Что послан жестокую казнь исполнять,
Он духом струящимся в праведных жилах,
Исполненный жгучую боль исцелять.
И замысел "правый" его пошатнулся,
Плененно взирал на чудесный цветок,
Трепещущим эхом в душе отдавался,
Росток,что от гибельной язвы сберёг.
И ангел ослушался божьего гласа,
В пустынное пекло вновь душу вдохнул,
Воздвигнул дремучего леса просторы,
И гнев поднебесья к себе обернул.
Настигла строптивого страшная кара,
Бессмертную душу Господь заточил,
В сосуд из плоти оскверненный грехами,
И к вечным страданьям дитя обратил.
Спаситель за милость свою поплатился,
Лишившись рассудка себя забывал,
Низвергнутый Ангел с целительным духом,
Забвению предался у проклятых скал..