Привет В.В.П.; М.
Местное время. В текучести буден
Я не заметил, как кончился день,
Глядь, на стене, размещался где Путин,
Только пятно, как зловещая тень.
Я – к этой тени, как Гамлет к папаше,
Полночь почти что, я все же боюсь:
Что если тень не по-царски запляшет,
Молвит, нахмурившись: «Будет, не трусь!»
Кто же товарища к стенке поставил,
Сняв предварительно с этой стены?
Ёся воскрес неужели, сам Сталин
Без неуместного чувства вины?
Я – снова к тени, она меня ранит:
- «Не обессудь,-говорю,-поясни:
Если меня на Украину манит,
Значит что, снятся мне вещие сны?»
Он не ответил, но в тяжком раздумье
Долго молчал, ох, и долго ж молчал!
Тот кабинет в государственной Думе
Был – вот и портрет, видно, с горя упал.
Всё прозаичнее, и не придумать
Лучше: уборщица так прибралась,
Что даже Всевышний, даже Госдума,
Но без вина не разобралась.
День отошел… откосил – так сегодня
Русский язык «подправляет» тюрьма,
В комнате двое нас: я и негодный
Портрет Президента – просто чума!
Я говорить не люблю, не умею.
Это портрет развязал мне язык,
Благо работал где, я не посмею
Даже подумать, не вспомнив заик.
Я и сказал ему прямо, не горбясь:
Строится мост и построен уже,
Так, неужели ж, в помоях всё роясь,
Вытянем первенство мы в неглиже?!
Тот промолчал, озадачен вопросом
(А прототип вовсе репу чесал):
Вроде бы, люди накормлены… просом
Да богатеет директор РосАл.
-«Что ж ещё надобно вам, патриотам?
Ах, справедливости им подавай!
Жидко не будет тогда нашим ротам -
Тем, кто готовится в ад или в рай?!
Товарищам нашим будет обидно:
Что же, выходит, зря грабили вас?
Пускай поживут, а там будет видно,
И вы там держитесь – нет денег у нас!»
-«А вы соберите с тех, кто нам должен:
Жирно им будет – и брюлле и крем,
Мне, например, не дворец, но, положим,
Хоть угол положен с видом на Кремль».
-«Э-э, да ты, батенька, часом не болен?
Ты… это… случайно не из… менял,
Да я застрелюсь иль буду уволен…
Ну-ка, повесьте на место меня!»
Я – за уборщицей старой, матерой.
- «Родной,-говорит,- наш, наша напасть! -
Плюнув в стекло, пыльной тряпкой протерла,
И водрузила, - не дай мне пропасть!»
Она не пропала, но чуть присмирела:
Ватой она же сама и была,
Вот политически лишь не дозрела,
Хоть и по возрасту, вроде, должна.
Я – в несознанку, гну: «Руки, что в брюки -
Много таких, что отбились от рук,
Эх, отрубить им и ноги и руки,
Чтоб не было больше новых подруг!»
Глядь, на стене задрожало их веко -
Сколько ж оно недоспало ночей!
Вдруг на рубашку от сербского «Беко»
Капля упала из светлых очей.
-«Ох, понимаю, как вас понимаю!
Я ж человек, а не изверг какой,-
И линию гнуть свою продолжаю,
Хоть знаю, обоим пора на покой,-
Вряд ли заметны быть могут под лупой
Страны, которые нам не понять:
Что с Гватемалою, что с Гваделупой
Пока есть проблемы – их не догнать.
Двух маток сосать?! Нет уж, позвольте,
Они потеряли совесть иль честь?
И вашим, и нашим? На нашем дефолте
Сразу на две табуретки присесть?!»
Он уж прикрыл от усталости веки -
Слушать народные вопли им лень.
Все мы на свете уже человеки -
Хотя бы уж тем, что отбросили тень.