Глава четырнадцатая «Возвращение»
Грязюкино опрокинулось в ночь, налетела снежная пурга. Ошпаренная вьюжьей нагайкой, деревня понеслась, как обезумевший скорый поезд, пока на рассвете не уткнулась носом в снег и не затихла.
Вера не спала, она была совсем одна. Даже Кузьма Митрофаныч вместе со своей голубой рамочкой перекочевал, ещё со вчерашнего дня, в прикроватный иконостас Дульсинеи. Верка в голос подвывала вьюге, бросалась к обледенелому залепленному снегом окну, на каждый громкий стук босая бежала в сени… Вольдемар не возвращался и не возвращался… На рассвете, вконец обессиленная, она уснула. Во сне явился Вовка Полуянов, одетый в свой школьный выпускной костюм, и пригласил её на вальс. В танцах он был не силён; наступая на носки её перламутровых туфелек, Полуянов ослепительно улыбался, глядя ей в глаза: «Я найду тебя на краю вселенной! — вот и всё… Где ты, мой, Вовка?.. Возвращайся! Прошу тебя!..
Тишина. Ослепительный свет первого снега. Голубое небо. Солнце. Утро уже было добрым, и плавно перетекало в день, обещая новые приключения голосом Дульсинеи:
— Ой, божечки мой! Сколько же вас! Откуда принесло? Да что ж я буду с вами делать-то?.. Вы по-человечьи ни «бэ», ни «мэ»? Или как?
Верка, набросив шаль на плечи, обулась в резиновые боты и выбежала на крыльцо. Весь двор и часть улицы заполонило стадо разномастных козлов. Животные надрывно блеяли и таращили свои испуганные жёлтые зёнки на Веру Геневну, как будто ждали дальнейших её указаний после своего прибытия.
Двумя часами ранее: Вольдемар всё ещё лежал в своей родной постели в полуобморочном состоянии просыпа — целым и невредимым. Экономка Гертруда сама сварила кофе, разложив на подносе бутербродики с жемчужной икоркой, понесла завтрак Полуяновым. Ночью дворецкий сообщил ей радостную весть: «Вернулись!» Первой увидеть, узнать и дать ход этой сногсшибательной новости во все СМИ столичного Мухотопово, и ещё дальше, и ещё выше!.. Притормозив у двери спальни, экономка распушила свои перья и блямкнула колокольчиком.
— Да... — выдохнул Полуянов, не открывая своих сонных очей. Гертруда лихо вкатилась с завтраком и театрально застыла в изумлении: — А-а-а Вера Геневна — солнышко наше, где?
— Печёт капустные оладьи на машинном масле и собирается на работу… Вольдемар разлепил один глаз, пытаясь навести резкость, и сфоткать изменившийся антураж опочивальни. В кадры с вопросами назойливо лезла обескураженная Гертруда. Расставив руки балериной, на цыпочках она подошла к Вольдемару; нежно погладив его по плечу, пропела:
— Владимир Петро-о-ович, вы здоровы? Ко-офе! Ко-офе!..
— Здоровы, но... немножко голые! — Вольдемар отбросив одеяло, резко поднялся и сел в постели. Экономка притворно ойкнув, вылетела из комнаты, припечатав дверью подслушивающего дворецкого. «Симулянтка... Почему я не замечал этого раньше? Сегодня же уволю эту хитровыдуманную бабёнку!»
Полуянов смотрел на подушку, незамятую Веркиными снами, и она страшила своим первозданным лоском и белизной. Жены с ним рядом не было. Как же так получилось? Что с мужиками не довернули? Где ошиблись? Вольдемар в отчаянии выматерился. Очень хотелось деревенского чаю и закурить папиросу. Что сталось с Грязюкино? Он вытащил из гардеробной свои рабочие доспехи: — Держись, мой Верунчик, я тебя найду!
Двумя часами позже в верхней рубиновой палате, трибунатами Мухотоповского ближнего космоса обсуждалась тема рентабельности содержания аномальных зон периферии дальнего космоса. Покрасоваться и дунуть в микрофон новую идейку желающих не нашлось. Десятилетиями, как под копирку, идея выдувалась из пыльной папки министра вершков и корешков: «Господа! Считаю продуктивной предложенную коллегами идею о секвестирования бюджета Мухотопово на ежегодно выделяемую сумму на поддержание жизнедеятельности наших, так сказать, — малых регионов!
— Поддерживаем единогласно! — голосование по озвученной теме нам не требуется! — загомонили со своих мест законотворцы; их бурлящие организмы требовали свидания с буфетом. Но неожиданно, заключительное слово взял в свои руки министр хлеба и зрелищ Альберт Колобков:
— А, примем-ка мы это дело с поправингом; предлагаю в кратчайшие сроки внедрить кредитинг населения дальнего космоса под шестьдесят процентов годовых. Все мы знаем во сколько обходится нашей казне доставинг жизнеобеспечивающих ресурсов в эти самые аномальные зоны. А так же переформатирование на подлётинге и посадинге наших космических кораблей, в привычную для населения, форму вертолётов… — рукоплескали Колобкову даже спящие. Раскланявшись, он продолжил свою речь: — В дополнение к секвестингу предлагаю обложить…
Владимир Петрович Полуянов появился в зале самый разгар заседания, незамеченным; бывшие собратья по-разуму с азартом «рубили капусту». Не дав закончить речь министру хлеба и зрелищ, Вольдемар сдёрнул его его за шиворот с трибуны. Колобков попытался отыграть ситуацию в свою пользу, но, получив оплеуху, откатился на задний план. По залу с насиженных мест пронёсся возбуждённый гул: — Полуянов живой! Что вытворяет! Как подменили!.. Не он это!.. — азартно подвизгивали трибунатки. На шум сбежались охранники и буфетчицы, толпясь в распахнутых дверях рубиновой палаты.
Вольдемар завладел микрофоном: — «Кредитинг», говорите?! А, не вы ли все превратили периферию в дальний космос?! Вы, заседающие здесь, выводите туда свои фабрики и заводы; народ, работающий на вас, не помнит как выглядят деньги...
Полуянову отключили микрофон, но он ощущал, что говорит слившимися голосами в один, голосом: Ерёмы, Лерыча, Кузьмы… Трибунаты, давясь от смеха, брызгая слюной, хлопали руками по своим пухлым ляжкам... — Мы тоже не помним как выглядят рубли!.. Иии-хи-хи... Мы космонавты!..
— Вы козлы! — крикнул Полуянов…
Едва увидев прибывшее в Грязюкино многочисленное козлиное стадо, Верка расцеловала взволнованную Дульсинею, и расхохоталась: — Вольдемар нас точно найдёт!.. Верьте мне!..
Здесь бы — самое время появиться Трибунату и выступить перед коллегами с приветственным словом от бывалого козла, но эта скотина сидела в «Чертоплясово» и штопала свой фрак цыганской иглой, насвистывая мотивчик песни: «Жил-был у бабушки серенький козлик...»
В час рассвета по мухотоповскому времени, главком военно-космическими силами Лихомамкин Савелий Васильевич принял важную информацию по специальному, секретному каналу связи. Глядя отснятое видео материализации объекта в ста двадцати километрах от столичных земель Мухотопово, Савелий Васильевич изумился:
— Ну, надо же! Пару месяцев назад вот таким же образом появились деревни Раскардашево и Наипашево. А сегодняшней ночью и Грязюкино!.. Из откуда?! Давно отмеченное на всех картах несуществующим... И вот, нате вам!.. Похоже на то, что настало время больших перемен. И кто знает какие ещё карты лягут на стол? Мдаа...
ЭПИЛОГ
Eрёма, по древней дедовской традиции, прошёл круг по сияющему, первому снегу. Затем переобулся в валенки задом наперёд, и пошёл по второму кругу, ступая в свои же следы. На крыше, наблюдая за хозяином, сидел кот Марсей, улыбаясь и жмурясь на солнце: — Смешные человеки… это они ещё не знают, что Земля плоская; стоит она на черепахе и трёх котах…
Конец!)))
первая часть http://stihi.ru/2020/12/02/9883
вторая часть http://stihi.ru/2020/12/03/4070
третья глава http://stihi.ru/2020/12/03/8528
четвёртая глава http://stihi.ru/2020/12/04/7661
пятая глава http://stihi.ru/2020/12/05/8319
шестая глава http://stihi.ru/2020/12/06/6639
седьмая глава http://stihi.ru/2020/12/07/6955
восьмая глава http://stihi.ru/2020/12/08/7371
девятая глава http://stihi.ru/2020/12/09/9183
десятая глава http://stihi.ru/2020/12/10/7787
одиннадцатая глава: http://stihi.ru/2020/12/11/6987
двенадцатая глава: http://stihi.ru/2020/12/13/6827
тринадцатая глава: http://stihi.ru/2020/12/14/7713
Художник Сергей Меренков