Дмитрий Дмитриевич Минаев (1835 – 1889)
Отрывок из поэмы "Евгений Онегин нашего времени"
Август — октябрь 1865
Онегин читает письмо Татьяны.
Я к вам пишу — чего же боле?
(В любви признанье! вот те на!)
Теперь, я знаю, в вашей воле
Подумать, как смешна она.
(Еще бы! как еще смешна!)
Сначала я молчать хотела
(Недурно б было помолчать!),
Когда б надежду я имела
Хоть раз в неделю вас встречать,
Чтоб только слушать ваши речи...
(Вот любопытная черта:
Не раскрывал пред ней я рта
От первой до последней встречи.)
Зачем вы посетили нас?
(0 мой создатель! вот беда-то?)
Я никогда б не знала вас
И, новым чувством не объята,
Была б со временем — как знать
(Так чем же я-то мог мешать?
Иль понимать я стал все туго!..) —
И превосходная супруга
И добродетельная мать.
(Живи как знаешь в этом свете!
С кем хочешь шествуй к алтарю!..)
Но в высшем суждено совете:
Ты — мой теперь!..
(Благодарю!)
Я знаю, ты мне послан богом
(Ведь это, наконец, разбой!),
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой.
Ты в снах ко мне являлся часто
(Да чем же я тут виноват?
Приснился вам я, ну и баста! —
Про всякий вздор не говорят),
В душе твой голос раздавался
Давно...
Нет, это был не сон!..
(Вот неожиданно попался!
Вот вам Вольмар и Ричардсон!)
Не правда ль?
Я тебя слыхала,
Ты в тишине меня встречал,
Когда я бедным помогала?
(Татьяна Дмитревна!
Скандала Такого я не ожидал!
Вы помогали бедным.
Верю,
И это делает вам честь:
Имейте жалость даже к зверю,
Но для чего ж неправду плесть?
Прогулок тайных ожидая,
Не шел за вами никогда я
И не следил из-за куста:
Ведь это просто клевета.)
И в это самое мгновенье
Не ты ли, милое виденье,
В прозрачной темноте мелькнул,
Приникнул тихо к изголовью?
(Нет просто меры пустословью:
Ведь я еще не Вельзевул.
Я ночью сплю всегда, не тень я,
Я человек, а не виденье.)
Кто ты? скорее дай ответ.
Кто ты? мой ангел ли хранитель?
(Я ваш, сударыня, сосед.)
Или коварный искуситель?
(Вас искушать охоты нет.)
Никто меня не понимает
(Кому понятна ерунда?),
Вообрази, я здесь одна,
Рассудок мой изнемогает.
(Безделье — вот в чем вся вина.
Трудиться, барышня, вам ново;
Труд освежил бы разум ваш:
Статьи читайте Шелгунова
И позабудьте эту блажь.)
Кончаю.
Страшно перечесть...
(Ну, перечесть бы не мешало:
В письме нелепостей немало
И разных глупостей — не счесть,
И я от вашего припадка
Не стану таять в уголке,
Хоть сохла, может быть, облатка
На воспаленном языке.)
Онегин поучает Татьяну.
Татьяна бедная страдала
И на скамье меж двух берез
Она в отчаяньи упала,
Скрывать не в силах больше слез,
И нет конца ее обетам...
«Что он подумает об этом
Письме? Какой мне даст ответ?
Ужель с ужасным словом «нет»
Придет ко мне мой добрый гений?..»
Но вдруг — шаги... песок хрустит...
Татьяна вздрогнула, глядит:
Пред ней в саду стоит Евгений
И, сняв фуражку с головы,
Ей говорит: «Здоровы ль вы?
Ну, духота! Пот льется градом...»
Потом он вынул свой платок,
Стер пот с лица, сел с Таней рядом
И начал длинный монолог
О том, что физик Маттеучи
Был ярким солнцем в темной туче,
Что всем нам праотец — полип,
И что похож на мелкий гриб Acetabulum известковый,
Что от несчастий всех народ
Ассоциация спасет,
Что реалист закалки новой —
Иль пьянства мрачного поэт,
Иль гениальный Архимед.
Потолковав о меньшем брате,
Онегин начал речь опять:
«Татьяна Дмитревна! я кстати
Хотел совет вам добрый дать.
Ко мне письмо вы написали
И им отлично доказали,
Что вы — чувствительны, больны,
Но, но... простите... неумны.
Любовь не может вдруг явиться:
Вам чужд и я, и мой язык,
И я, ей-богу, стал в тупик —
Как вы изволили влюбиться
В два-три визита, с пары фраз?
Нет, не любовь смутила вас.
Когда б без дела, без занятья
Не убивали жизни вы
(Жизнь без труда — не мог понять я),
Когда б развитьем головы
Вы занялись, забыв романы,
И вечно бледный лик Дианы,
И неба звездного лазурь,
Тогда б, клянусь, такая дурь
К вам не являлась в наказанье,
И я, слуга покорный ваш,
Не знал, что вам приходит блажь
Писать любовные посланья
И в том другого уверять,
Чего самим вам не понять.
Какой вы будете женою?
Что вы за мать, скажите мне,
Умея только пред луною
Мечтать в полночной тишине?
Что для жены быть может хуже —
Искать опоры только в муже,
Его трудиться заставлять,
Самой же плакать и вздыхать,
Краснеть пред дочерью и сыном,
Своим невежеством казнясь,
И постепенно падать в грязь!..
Муж будет честным гражданином,
Жена же — куклою немой!..
Вот идеал, но он не мой...
Я все сказал.
Теперь довольно.
Наш разговор забыть я рад,
И вам отдам я добровольно
Письмо безумное назад.
Мы все от случая зависим,
И мой совет — подобных писем
Вам не писать...
Но уж темно,
Нас, верно, дома ждут давно,
Притом же я проголодался,
Татьяна Дмитревна, пора...
Теперь свалилась с плеч гора,
И аппетит мой разыгрался.
Но я вперед пока пойду».
Без слез, без звука, как в чаду,
Сидела бледная Татьяна...
Увы, Татьяне ль оценить,
Что он, герой ее романа,
Не мог иначе поступить?
Певцом Онегин оклеветан:
Мог только дать такой ответ он
Татьяне, барышне простой.
О мой читатель!
Удостой вниманьем нового героя
И, размышляя, оцени,
Что так поступит в наши дни
Онегин лучшего покроя,
Онегин, сшитый напоказ
Одним из критиков для нас.