Я вижу свой город,
когда-то разменянный на билет.
Он мне воздаёт молчанием заколоченным.
Я слышу сирену –
это левиты спешат на обед,
сметая людей и гусей по обочинам.
Я чувствую стену,
и так она холодна,
что мнётся шарпеевой холкой моя переносица.
Но водка не та,
и когда от стены отлипает спина,
то ноги идут, не успев обморозиться.
И то, что дежурный князь не упёр пока,
меня оградит от шага и шарка последнего.
А там, за перилами, спит подо льдом река,
и видит меня – беззаботного, пятилетнего.
Облупленной краской въедаются в пальто
молекулы детства, и вопиют о помощи.
Я вижу свой город, разменянный на сто
таких же других – не греющих, не помнящих.