Какой же он слабак, тот сердцеед-мужчина,
Что в плательном шкафу до утреннего часа
Дышал, едва живой, парами нафталина,
Закатывал глаза, но не чихнул ни разу?!
Порою для любви не писаны законы…
Да будет он прощён за смелость и отвагу,
Кто, пальцами держась за поручень балкона
С обратной стороны, висел подобно флагу!
Дай бог пожить тому, кто, стоя за портьерой,
Подсевшей невпопад от многократных стирок,
Являл красу колен ночного кавалера
Вернувшемуся вдруг хозяину квартиры.
…Вот – ода храбрецам (о чём ещё не спела?
О галстуке нештатном на чужом паркете?)
Но если до меня всё это кто-то сделал,-
Клянусь, ещё жива любовь на белом свете!