Зарождается день. Гаснут звёзды на небе продрогшем.
Вновь на запад, воровкой, отступает кромешная тьма.
И томится душа между будущим смутным и прошлым
И от смутного страха дрожит – ни жива, ни мертва.
С неба манной крупой опадают надежды пустые.
А оно, сбросив груз, голубеет невинно опять.
Был кровавым закат, и кровавый рассвет в небе стынет,
Растекаясь по крышам домов, стелет нежную бязь.
Тополь ветками голыми тянется к солнцу и к небу,
Сгорблен, будто старик, и дрожит на холодном ветру.
И, кружась на ветру, служат дружно снежинки молебен,
В душах наших озябших усердно латают дыру.