Одна тысяча девятьсот шестьдесят девятый год. Танковая часть на берегу речки Жерев. До села Лугины, где есть школа, три километра. В ближайшем селе Лугинки, что начинается сразу за околицей военного городка, нет и никогда не было электричества, люди там живут при керосиновых лампах, как и сто лет назад.
Кино привозят два раза в неделю – по субботам и воскресеньям и показывают в солдатском клубе. Иногда по средам. Кино – одна из самых больших радостей в нашей мальчишеской жизни. Ещё книги, футбол летом и хоккей зимой, игра в индейцев и ковбоев… но об этом как-нибудь потом. Не пойти в кино, когда его привезли, - немыслимо. Всё равно, что добровольно отказаться от путешествия в рай.
Однако бывает, что ворота рая закрыты - на них висит афиша, где чёткими буквами полковой художник начертал ужасные слова: «Детям до 16 лет вход запрещён». Надо ли говорить, что все мы, дети офицеров, попадаем в эту возрастную категорию? Но и в кино мы тоже должны попасть. Любым способом! Собственно, этот способ один. У клуба есть чёрный ход, который расположен сзади, как и положено всякому нормальному чёрному ходу. Он никем не охраняется. Мы знаем, что изнутри дверь закрыта на обычный засов. Поэтому сооружается живая «пирамида», и самый маленький и ловкий из нас – Гошка Буренин, сын командира полка, взбирается по спинам и плечам наверх, к форточке в окне второго этажа. Открывает ее, кошкой ныряет внутрь, и через пять секунд мы слышим, как отодвигается засов.
Пусть в рай свободен.
Сеанс уже начался. Мы бесшумно пробираемся за кулисами с их особым, ни с чем не сравнимым запахом обратной стороны волшебства, к экрану, ложимся на пол и ползком, по краям сцены, огибая оркестровую яму, скользим в зал. Мгновение, другое, и вот уже все расселись в первом ряду и не сводят восторженных глаз с экрана. Сегодня там - «Анжелика – маркиза Ангелов» с прекрасной Мишель Мерсье, чья узкая обнажённая спина стоит любого риска.
Впрочем, нас ни разу не поймали. Не потому, что мы такие ловкие. Думаю, взрослым прекрасно было известно о нашем способе проникать на запретные сеансы. Но они делали вид, что не замечают. В конце концов, если мальчишки всегда послушны, трудно ожидать, что из них вырастет что-то настоящее.