Жила на свете поэтесса,
Рождались в ней души труды;
Могла создать по сказкам пьесу,
Могла поэму о любви.
В старой квартире, чуть стесняясь,
Смотря в младое отражение,
Под пальцами её являлись
Сокрытой нежности творения.
И цепкий взгляд был так безгрешен,
Незримой робостью томим;
А шаг был гордым, безмятежным;
Неторопливым, чуть сухим.
Она могла всю боль людскую
Лишь взмахом мысли изложить;
Могла разбить все подчистую,
А вдохновению дать жить.
И проявляла сострадание,
Преподнося бесценный дар;
Внушала сердцу толкования,
Те, что дарили острый жар.
Мечты, страх - все было подвластно
Ее рукам, лишь мысли вслух
Ей не были так боле гласны;
И голос звонкий уж затух.
И, покидая вдохновение,
Сняв слова тяжкие тона,
Ей боле не было значения,
Все вдруг забыли кто она.