Я шла домой, а он стоял уныло,
Какой-то одинокий и родной.
За ним печально женщина курила.
И не было маршрутки ни одной.
Сначала я прошла, но возвратилась,
Он встрепенулся весь, чуть оробев,
Я с женщиною той договорилась,
Она со мной прощалась нараспев.
Взяла его и стала греть ладошкой,
Торжествовала, что окончен плен.
А дома - поселила на окошко
Стыдливый, но прекрасный цикламен.