Трилогия Юрия Арбекова «ТЁПЛЫЙ ЛЁД БОЛЬШОГО МОРЯ»
(1.«Комета Галлея», 2.«Тёплый лёд», 3.«Батискаф»)
В Китае древнем и Элладе,
В Египте, Риме и везде
Взирали люди, в небо глядя,
Как путешествует во тьме
Звезда особая… Являлась
Она не часто, но тогда
Искристо небо освещалось,
Лучами ярко озарялась
Голубокрылая звезда!
Её боялись и любили,
Исход боёв сверяли с ней.
Её воспел старик Вергилий,
Поэты прочих древних дней.
А как то мудрыми волхвами
За путь, проложенный ночами,
Ты Путеводной названа…
То славный путь: вслед за звездою
Летели яркою гурьбою
Всё искры, искры без числа,
Они полнеба освещали!..
Потом о космосе узнали
Гораздо больше… Та звезда
Была обычною кометой,
Но хвост, пылающий ракетой,
Всегда сводил с ума!
Тебя учёные искали
И астрономы вычисляли,
А молодой ещё Галлей
С английской зоркостью своей
Нашёл, что манит тебя Солнце,
Оно тебе — как свет в оконце!
И, отлетавши много лет
Во мраке ночи, ты вослед
Летишь обратно: к Богу, к свету!
И ждать обратно ту комету
Случится внукам. Вот ответ:
— Она вернётся, — молвил гений. —
Уже при новом поколенье…
Пройдёт… 75 лет!
Ему не верили, смеялись,
Немногие в живых остались,
Увы, но даже сам Галлей
Не дожил до счастливых дней,
Но в год, оговорённый им,
Явился звёздный пилигрим!!!
Был славный год, воспетый Свифтом.
Его великий Гулливер,
Дал поразительный пример
Как быть с космическим туристом.
Над ней шутил старик Марк Твен:
Родился он с одной кометой,
А помирать придётся с этой…
75 — срок перемен!
Объектом стала первых фото…
У них серьёзная работа —
У первых фотомастеров:
Найти достойный свой улов
Не где-то — в космосе, ребята!
Шёл 1910-й…
К тому же был апрельский день
Во всех садах цвела сирень,,,
Цветаева и Гумилёв,
И Блок, и Бальмонт — про любовь
И про комету в небе тоже
Писали в этот день погожий.
А хвост её — затмил Венеру!
И кто-то, ударяясь в веру,
Предрёк Земле её итог…
Но не спешил судьбы механик,
Хоть вскоре затонул «Титаник»,
Наткнувшийся на лёд,
Война разверзлась мировая,
Ну а затем уже вторая…
Великий скорбный счёт!
Но, а потом — взлетел Гагарин —
Улыбчивый весёлый парень,
Слетали на Луну…
Осваивала космос люди,
Его загадки или будни,
И ширь, и глубину…
Двадцатый век! Была и юность,
И зрелость жуткая, и вот…
Комета прежняя вернулась
В Восьмидесятый с чем-то год!
Задержки в космосе бывают:
Чай, не на день и не на два —
На семь десятков лет летают
Тяжёлые, как поезда,
Как тот громадный океанский
Холодный айсберг — в миллион
Не литров и не вёдер дамских —
Замёрзших миллионы тонн!
Когда со скоростью ракеты
В бездонном космосе летишь,
То здесь тебя одна планета
Поманит: «Заходи, малыш!»,
А на другом краю другая…
Пусть не поддался кавалер,
Но траектория иная
И ритм сбился, например.
Но на Земле поймут всё это.
И в том же веке, не шутя,
Взялись за славную комету!
Она уже вблизи была
И межпланетник «Вега-2»
Слетал на «малую планету».
Всё оказалось, как всегда,
Не так, как виделось с орбиты:
Холодный айсберг изо льда
Летел со скоростью великой —
Как наваждение, как смерч,
От Солнца до созвездья Гидры,
И только солнечная «печь»
Сжигает его льдинок литры.
И разлетаются они
На сотни тысяч вёрст в округе
И, ярко видимы с Земли,
Внушают в трепетном испуге
И наваждение, и страх,
И слёзы счастья на глазах!
Ещё бы! Люди всей Земли
Узнали утром: корабли
Японии, России, Штатов,
Объединив свой мирный атом,
Сумели разгадать секрет
Той, кто смущала белый свет.
Она всегда, с начала века
С небес пугала человека
Своим пылающим хвостом
(А это дьявол и содом),
Пугала битвами, заразой:
Чумой, холерой и проказой…
И ведь сбывалось это всё!
Комета в небе, ё-моё,
И хан Батый идёт на Запад,
Или вдруг умер римский папа,
Пожар устроила свеча
Или напала саранча…
За всё, что есть на белом свете,
Комета дерзкая в ответе!
Так было прежде. Но она
Тройным ТВ окружена,
И снимки яркие её
Расскажут о комете всё,
Что есть…
Ах, если бы Галлей
Всё знал о крестнице своей!
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Но вот промчалась в небе чёрном
И вновь летит игрушкой вздорной
Комета с именем Галлей...
Пропали всполохи на ней,
Опять она, как айсберг снежный,
Побывши ангелом мятежным,
В бездонном космосе плывёт,
Опять холодная, как лёд,
И всё, что мимо проплывает,
Её никак не задевает,
Поскольку семь десятков лет
Она одна, как старый дед,
И только на пути домой,
Увидев Солнца луч родной,
Очнётся! Вновь и цвет, и рост,
Распустит вновь «павлиний хвост»
И Солнцу, Богу своему
Предъявит всё свою красу!
Всё это будет, друг мой верный,
В 2061-м…
В тот незнакомый нами год
Вот что вверху произойдёт:
Комета, путь пройдя небесный —
Далёкий, долгий, но известный
Размером в 75 лет —
Увидит вновь свой дивный свет
И божество своё, и радость,
И наслаждение и сладость:
Увидит Солнце!!!
Грудь её —
Давно замёрзшее смольё
Из льда, и мусора, и пыли —
Пронзит любовь!
Из это гнили
В холодный космос полетят
Крупинки льда и всё подряд,
Их Солнце опалит лучами
И вспыхнут яркими кострами
Искринки малые в ночи,
А эти «звёздные ракеты»
Увидят люди.
« — Хвост кометы»!
Они воскликнут и лучи
Благословят.
То будет летом…
Я не увижу ту комету,
Но всё, что будет перед ней
И позже — расскажу, пожалуй.
А ты, мой критик запоздалый,
Напрасно будешь поливать
Меня потоком грубой брани,
Поэт от этого не встанет
И в суд не будет подавать…
А так хотелось бы, ей Богу,
Хотя б на миг, хоть понемногу
Услышать тех, кто доживёт…
Я прав иль нет? И что их ждёт —
Доживших до скончанья века?
Что ожидает человека
В тот год, когда Комета вновь
Проведает свою любовь?
Всё те же 75 лет!
Теперь мы знаем: яркий свет —
Её павлиний хвост — увидят
Не внуки — правнуки.
Но он — появится! таков закон,
Комету космос не обидит!
Хочу, чтоб дети всей Земли
Мою трилогию прочли
И рассудили: прав иль нет
Весёлый этот старый дед?
КРАСНАЯ ПЛАНЕТА
Ну а пока всё тот же век:
Век 21-й, год тридцатый…
Вновь в космос рвётся человек —
Неугомонный и крылатый.
Свершилось: полетел на Марс
Тот экипаж на этот раз,
Который виделся фантастам…
Не близок путь к планете Красной…
Но вот на Фобосе* привал
И здесь же первая палатка…
И первый спуск, и рапорт краткий
На Землю штурман передал
О том, что выход марсианский
Свершили первенцы с Земли!!!
На грунт спустились корабли
И лагерь вырос там спартанский
И тесная с Землёю связь…
И вот работа началась!
Искали жизнь, искали воду,
А заодно и марсоходы —
Из тех, что посланы с Земли
Тому уж лет десятка три.
Признаться, найдено немало:
И марсианских минералов,
И прочих редкостных веществ,
И просто небывалых мест,
И твёрдый лёд на полюсах…
Но жизнь… её не находили,
Хотя и сами долго жили
В своих космических домах.
*Фобос — один из двух спутников Марса, двух братьев. Согласно греческой мифологии, Фобос и Демос означали «Страх» и «Ужас».
ПЕРВЕНЕЦ
Иной планеты новосёлы —
Народ и юный, и весёлый!
По-свойски обживали Марс
Земли родимой астронавты:
Творцы, пилоты, космонавты —
И каждый, каждый в чём-то ас!
Здесь были гении науки:
Магистры и профессора,
Герои сами или внуки
Тех, кто прославил небеса.
Потомки тех, кто первым в космос
Поднялся, вышел и воспел,
А продолжать дорогу к звёздам
Сегодня правнуков удел.
Здесь каждый — лётчик-испытатель,
Географ, химик, астроном,
Врач, инженер, творец-создатель…
И каждый может строить дом!
Его из самых прочных сплавов,
Простых и лёгких, как бамбук,
Здесь возводили величаво,
Он был твореньем крепких рук
И знаний молодых героев,
Он мудрость Родины вместил
И теплоту её хранил.
На стройке были и девчата…
Боготворили их ребята,
А вскоре — шум и смех кругом —
Гремели свадьбы в доме том!
Но вот известный срок продлился,
И в доме первенец родился!
Впервые с Марсовых начал
Здесь детский голос прозвучал!
ГЕНСЕК ООН
А на Земле иная дата:
Сто лет, как грянул 45-й,
И в тот же год (победный он!)
Явилась на Земле ООН.
Мы, дети, помню, говорили:
«Генсек ООН — он главный в мире,
Поскольку страны всей Земли
Ему послушны быть должны!»
Весь мир был солнечный и детский!
«Должны мы избежать последствий
Грядущих войн!» — гласил Устав
И был он, безусловно, прав.
Но вскоре, от войны дурея,
На юге грянула Корея,
А следом Конго и Вьетнам
И множество подобных стран…
По всей Земле леса пылали
И дети мёртвые лежали,
Попавши под напалм.
«ООН! Ты ж главный миротворец,
А стал всемирный крючкотворец!» —
Один мудрец сказал.
Он был философ и оратор,
Политик, вождь, но не диктатор,
Его статьи читал весь мир
И, прочитав, благословил.
В тот день в ООН средь многих прочих,
Средь бизнесменов и рабочих
Был лучшим признан наш мудрец
И стал Генсеком, наконец!
Он клятву дал в тот день: избавить
Весь мир от ядерной чумы!
И смог все лучшие умы
На это главное направить.
Силён, решителен, упрям
Преодолел он сотни ям,
Что тайно рыли не солдаты —
Войны незримой адвокаты,
И сотни «ястребов» войны
Им были изобличены
И с мировой трибуны
Сегодняшней ООН,
И прочих скрипок струны
Звучали в унисон!
Весь мир пришёл-таки к единству,
Все понимали: это свинство:
Планету, словно под ружьём,
Держать всё время, день за днём,
Под той угрозой непременной,
Что началась с поры военной,
И этому уже 100 лет?!!
Ну нет!
Такой угрозе кто же рад?
Короче, целый век подряд
Земля носилась с этой бомбой,
Как дурень с писаною торбой!
Теперь решили: поутру
Всё это — в чёрную дыру!
А весь военный сектор —
На мирные проекты!
И в самом деле стало так:
Ушёл, прожорливый, как рак,
Ракетный комплекс. А взамен —
Космический эксперимент.
ОТЕЦ
В дни юбилея «сверху», с Марса
Спустился первый экипаж,
И принят был тепло, по-царски,
А лучше всех — младенец наш,
Рождённый на чужой планете.
Уже не раз бывали дети
Рождаемы на корабле,
В полёте, на чужой земле,
В товарном поезде, в машине
И даже на Полярной льдине…
Но не было пока средь них
«Младенцев неба», не Земных.
Его прозвали «Марсианин».
Он был красивый умный парень,
Улыбчивый и озорной —
Такой же, друг, как мы с тобой.
Он весело учился в школе,
Не отставал и в чистом поле,
Где ждал учебный самолёт:
С улыбкою он шёл на взлёт
И смело прыгал с парашютом…
То были лучшие минуты!
Парил он с облачных высот
И забывал, который год,
Которая внизу планета…
Любил, конечно, ту и эту:
И Марс, и Землю, но подчас
Мечтал о новых… И не раз
Просился в космос, ещё школьник…
— Пойми, отец, я как невольник,
Как мореход без корабля!
Не спорю: хороша Земля,
Но, как пираты рвутся в море,
Так я в космическом просторе
Хотел бы очутиться вновь.
Вселенная — моя любовь!
Отец вздохнул. Он был пилотом,
Героем Марса, а теперь
Мальчишкам отворяет дверь
В иные звёздные полёты…
Но сам уже он не летал…
— Понять могу тебя, — сказал. —
Не сомневаясь ни минуты,
Что проторишь и ты свой путь…
Но где, сынок?.. Не позабудь,
Что «ближний космос» нам известен.
Он был героем наших песен,
И только?
«Яблони цвести»
Навряд ли будут в нём, прости.
А всё, что дальше… Я не знаю…
Когда-нибудь, предполагаю,
Мы сможем очень долго жить…
— Чтоб дальний космос покорить? —
Спросил сынок.
— Увы, мой друг.
Над этим бьются много рук,
Умов великих и достойных…
Ты знаешь, что отныне войны
Навек изжиты на Земле,
Что деньги бешеные, те,
Которые на оборону,
Сегодня тратятся резонно:
На долголетие землян
И космос!
Понимаешь сам?
— Да, генерал!
Одно прошу:
Позволь слетать… хоть на Луну!
…На спутник матушки Земли
Уже летали корабли,
Как вертолёт порой — на льдину,
Чтоб посмотреть вблизи пингвинов...
И улыбнулся генерал:
— Ну что ж. Слетай, сынок! — сказал. —
Как откажу я, здрасте,
Рождённому на Марсе?!
СЕКРЕТЫ ДОЛГОЛЕТИЯ
Мой друг! Из тысячи вопросов
Что люди задают себе,
Есть тот, который знают все:
Как жить на этом свете дольше?..
Ответят вам в Баку и Польше,
В Японии и Бухаре,
В любой продвинутой стране,
Где есть селения, кварталы,
Живут в которых аксакала,
И каждый знает свой секрет:
Как жить до сотни с лишним лет?
Я те секреты тоже знаю,
А их владельцев уважаю
Уже за то, что аксакал
Своим примером доказал,
Что говорит...
Внимай и действуй!
По сути, хуже нет злодейства,
Чем Жизни отрицать закон,
Самой природой даден он:
Живи на свете долго, брат!
Ты не один!
За рядом ряд
Идут другие:
Где был дед,
Там через двадцать с чем-то лет
Обязан быть отец, а следом
И сын, и внук… Отцом и дедом
Пробитый на земле маршрут
Они обязаны продолжить?!
Бывают войны… Сердце гложет
О всех, кто гибнет на войне,
Но, как побеги по весне,
Так радует семья большая,
Её стремительный прирост,
А потому, какой вопрос?
Какое может быть сомненье?
Ведь жизнь — и есть деторожденье!
Ты потому уж вправе
След на Земле оставить,
Что и тебя когда то, друг,
Пустили тоже в этот круг,
Что называют жизнью.
Единый Бог внушает нам
Растить детей и внуков,
И это, говорю я вам,
Великая наука!
Храни покой, что дан тебе
Мудрейшими из мудрых!
Не деньги береги себе,
А счастье слышать на заре:
«Дедуля, с добрым утром!»
Храни здоровье с юных лет!
Тому не будет проку,
Кто губит щёк румяный цвет
Заранее, до сроку.
Не отравляй желудок всем,
В чём он не разобрался,
Питаться, внук, старайся тем,
Чем мудрый дед питался.
Короче, друг, запомни так:
Здоровый сон — к здоровью,
Чтоб долго жить, живи, земляк,
С улыбкой и любовью!
ЛУНА
На спутник матушки Земли
Уже летают корабли…
А первый — в 69-м
И на борту его крылатом
Был Нил Армстронг —
Номер один
Из лунных будущих мужчин.
Сегодня в космосе туристы —
Врачи, учёные, артисты,
А вот и Марсианин наш:
Свой Лунный он творит вояж.
Луну сначала облетели,
Со всех позиций осмотрели,
Потом спустились вниз,
Где космодром, давно известный,
И «Аполлона» диск небесный —
Музейный обелиск…
А где-то рядом лунный кратер,
Который доказал когда-то,
Кто были и Тэйя,*
И взрыв, и «сёстры титаниды»,
Так обрели такие виды
Земля и дочь её Луна.
А юный космонавт к тому же
Ещё раз убедился в том,
Что прав был древний астроном:
Галлей открыл, что ускоряет
Своё движение Луна,
И всё стремительней она
К Земле спешит, о ней мечтает…
И миллиарды лет спустя
Сольются древняя Земля
И спутница её Селена…
*Тэйя — гипотетическая планета, столкновение которой с Землёй и привело, якобы, к образованию Луны
ЛЕЧЕБНЫЙ СОН
Вернулся он…
И постепенно
Бессонницу вдруг стал терять:
Уснул сначала дней на пять,
Потом на месяц… А там снова…
Найти причину и основу
Его болезни не могли
И лучшие в стране врачи!
Но вот проснулся Марсианин,
Открыл глаза… Родная мать
Всё стережёт его кровать,
В своём уютном кресле дремлет…
Он огляделся… В глушь, в деревню
Его, похоже, привезли…
Весна. Щебечут соловьи,
На ветках почки расцветают…
Он понял вдруг, что голодает,
Съел всё, что было на столе,
И вновь уснул…
Недели две
Его откармливала мать.
Врачи не знали, что сказать:
Тот, кто проспал не меньше года,
Был ослепительно здоров
И, к удивленью докторов,
Он даже выглядел моложе,
Чем тот — кто прилетел с Луны…
— Я был таким же, как и ты, —
Сказал профессор седовласый. —
Учился в школе в старшем классе,
Стать диетологом мечтал…
Но неожиданно попал
На старый фильм — с героем,
Который спрятал свой портрет:
Дряхлеет тот, а юность нет…
Я тоже возмечтал такое!
Достичь хочу когда-нибудь,
Что б отправлялись в дальний путь
И возвращались тоже
Пилоты с юной кожей!
Старик вздохнул упрямо:
— «Портреты Дориана»* —
Всю жизнь, дружок, мечта моя!
Теперь мне кажется, что я
Открыл мечту столетий:
Секреты долголетий!
— А я причём?
— Ну как же?
Уже сумел однажды
Ты доказать, что долгий сон
Целебен! Помогает он
Прожить во сне две жизни!
Как говорили в старину,
Ты должен, брат, свою весну
Отдать своей Отчизне!
*«Портрет Дориана Грея» — роман Оскара Уайльда лёг в основу ряда художественных фильмов.
ЗЕМЛЯ, год 2050-й
Пять лет, как матушка Земля,
Гнёт ядерный испепеля,
Живёт легко, живёт свободно!
Нет субмарин в пучинах водных,
Нет боевого корабля,
Который груз везёт тяжелый,
И танк не лязгает по сёлам,
И в небе, даже в Ле-Бурже*,
Нет истребителей уже.
Прости меня, мой друг читатель,
И юности моей приятель,
С которым некогда служил
И бесконечно дорожил
Той лётной дружбой нашей,
Меня наш полк манил на марше
И все орудия войны…
Ведь мы отцов своих сыны,
А те дрались и защищали,
В боях тяжёлых побеждали…
Отцам и детям — на века
Была священна та война!
И всё же…
Всё же, всё же, всё же…
Война любимой быть не может!
Хотя, признаться, до сих пор
Войною кормится актёр
И журналист, и тот писатель,
И мемуаров тот создатель,
Который дня не воевал,
А потому всё переврал…
Но нет, не это сердце гложет,
А то, что человек негожий,
Не несший тягот у станка,
У горна или маяка,
Или простой доски чертёжной,
Поддавшись искушеньям ложным,
Берёт оружие войны,
К которой не причастны вы,
И убивает беззащитных,
С собою взяв бойцов элитных…
Такие войны не по мне!
В любой неведомой стране,
В которой нет цивилизаций,
Присуще дротиками драться…
А в остальном подлунном мире
Есть честный спорт, есть стрельбы в тире
И всеми признанный Закон
И мудрый рефери — ООН…
Фронтовика я сын достойный,
И сам служил, а потому
Я с детства ненавижу войны!
Надеюсь, ясно почему.
А потому ООН веленье,
Всех мудрых стран одно решенье
Приемлю всей душой!
Должно быть, Бог меня рассудит,
Я верю, что такое будет,
И станет мир иной!
*Ле-Бурже — международный авиакосмический салон во Франции.
ВОДА
Но на Земле не всё спокойно.
Увы, мой друг, на этот раз
За питьевую воду войны
Бушуют пылкие в тот час,
Когда пересыхают реки,
Озера горные, ручьи,
У матерей засохли веки
От горя: в доме нет воды!
Желанный груз из Антарктиды
Корабль с большим трудом везёт:
Огромный айсберг, белый лёд,
В стране, продавши эти льдины,
Он сможет напоить народ!
Но вольница морей — пираты,
В руках не сабли — автоматы,
Вдруг налетели… И, как торт,
Уплыл наш груз в соседний порт.
Везде, где жарко, нет реки
За воду бьются моряки,
В пустынях у колодца
Верблюд с верблюдом бьётся,
И только на Байкале
Боев пока не знали…
НОВАЯ ПЛАНЕТА
С Большого телескопа в Чили
Уже немало находили
И новых звёзд или комет,
И новых крохотных планет…
В тот зимний день в созвездье Гидры,
В орбите от звезды Хирон
Увидели кусочек «митры» —
Так местный юный астроном,
Назвал «осколок» той планеты,
Что отделилась от звезды
И вновь исчезла в спышках света.
Лишился он своей мечты!
Но как-то вновь чилиец зоркий
Нашёл во тьме свой огонёк…
— Планета славная, сынок,
Хотя и мнётся на задворках, —
Сказал наставник… — Бледный свет…
Похоже, атмосферы нет…
А это плохо. Повезёт
Тому, что с «жемчугом» найдёт!
Так астрономы звали
Все те, что содержали
В себе хоть крохотную жизнь!
— Найдётся «с жемчугом», держись!
Тогда и деньги, и почёт!
А эта… Чёрт её поймёт?
Но Марсианин — он не спал
И в Чили наскоро слетал,
Сошлись юнцы на коротке,
Смотрели в звёздном далеке
На новую планету…
— Следи, Альенде, изучай!
Я скоро полечу в тот край,
Храни мне крошку эту!
КОМЕТА ПРИБЛИЖАЕТСЯ
А на Земле моей крылатой —
2059-й…
И Марсианин наш,
Легко закончив школу, тут же
Пошёл в тот вуз, который лучше,
В тот первый экипаж,
Который он себе наметил…
— Сегодня мы покуда дети,
Но надобно лететь
Туда и далеко, и долго.
И, чтоб не тратиться без толку,
В пути начнём взрослеть!
Он рассказал отцу об этом…
И молвил мудрый генерал:
— Ну что же? Облететь полсвета
Ты, сын, давно мечтал.
Я был таким же в твои годы,
Не изменить, дружок, природы…
Но есть один нюанс.
Ты долететь до Гидры хочешь?
Лететь туда и дни, и ночи —
То безнадёжный шанс.
Увы, ни топлива не хватит,
Ни той воды, что судно тратит…
— А как же быть?
— Один есть путь.
«Попутчик» — вот кто вам поможет!
Кто в этот край стремится тоже,
Кто сможет вас вернуть…
— Метеориты?
— Их немало —
Из тех, что в мире создал Бог,
Но лучше выдумать не мог,
Чем смесь из газа, льда, метана —
Всего, что с самых древних лет
Зовут под именем комет.
— А почему не астероид?
— Он больше схож с Землёй, кто спорит?
И по размерам ближе к ней…
Но… меньше пользы для людей!
В далёком рейсе вам не камень
И не металл важней всего,
А чистый лёд вам нужен, парень!
Комета — вот кто даст его!
— Комета?.. Может быть, Галлея? —
Сын улыбнулся, но отец
И не поморщился, мудрец:
— Да, миллионы тонн имея
С собой мороженного льда,
Не скажешь, что пришла беда.
Здесь и напиться, и помыться —
Вода везде вам пригодится!
А все остатки не жалей
Для собственных оранжерей! —
Отец заметил не случайно.
Уже давно в ангарах тайных,
Как издавна на стапелях,
Корабль закладывали новый:
Космический многометровый —
Гигант в неведомых морях!
В нём будет всё: движок сверхмощный
И лёгкий фюзеляж сверхпрочный,
И всё что спросит экипаж
Для многолетнего полёта:
Покой и сон, еда, работа,
Оранжерея и бассейн, —
Всё, чтобы плыть во мраке дней.
— Не шутишь ты, отец?
— Нисколько!
На Марсе были мы, и только,
Венера есть и есть Луна…
Увы, жизнь в космосе мала,
Хотя планет и миллионы!
Но где-то есть и та, где кроны
Цветущих пальм и крики птиц,
И океанов мягкий бриз,
И в тёплых водах рыбьи стаи…
О той планете я мечтаю,
В неё вы проторите путь!
— На льдине с именем Галлея?
— Увы, сынок, я не умею
Иначе рассказать тебе,
Как это горько: на волне
Быть в самом центре океана
И задыхаться постоянно
От жажды питьевой воды!
Быть много проще — без еды,
Чем без неё: холодной, горной,
Речной, колодезной, озёрной…
Вода, сынок, с кометы той
Куда приятнее морской!
ПО СТОПАМ ПРАДЕДА
А вот и снова год продлился,
Наш Марсианин так учился,
Что смело обошёл иных —
Всех однокурсников своих…
На сборный пункт пришёл с утра
И слышит:
— Мал, сынок! нельзя!
— Позвольте! Прадед мой когда-то
Пришёл к дверям военкомата
Одним из первых. Старший класс
Не завершил он в этот раз…
Был крепко ранен под Смоленском,
Лечился в госпитале Н-ском…
И вновь учился… В двадцать лет
Сапёром стал мой юный дед!
— Ты что мне заливаешь, парень?
— Судите сами. Так с боями
И с боевыми орденами,
Мой прадед завершил войну.
Клянусь, что тоже не одну
На корабле закончу школу!
Путь будет долгим…
— Ты весёлый,
Чертёнок! Так и быть, ступай,
Но словом злым не поминай,
Когда не примут…
— Гадом буду!
И наш герой каким-то чудом
Проник… Уговорил… И сдал!
И удивлялся генерал:
— Ведь я сказал, с какого хода!
— Прости, отец, твоя природа!
Мой прадед — он в военкомат
Проник украдкой, стал солдат,
И на войне как взрослый дрался!
…Что делать, если мне семнадцать?
КОСМИЧЕСКИЙ ЮНГА
Малец на судне — то обычай.
Наш Марсианин — юнга нынче.
И день, и ночь на корабле,
Осваивает на Земле
Всё то, что просто или трудно
Придётся в космосе…
Но вот
Год долгожданный настаёт:
«2061-й»!
У всех натянутые нервы,
Роскосмос, НАСА — строгий вид:
«Объект всё ближе!.. Он летит!»
По всей Земле гудят сигналы:
«Комета словно стартовала!»,
«Чем ближе к Солнцу, тем ясней
Лучи огня горят на ней!»…
«Как залпы праздничной ракеты
Взрываются огни кометы!»,
«Вот загорелся хвост её,
Пылает, как в дровах смольё!»…
«Вот снова вся идёт огнями,
Как полуночными кострами!»…
И в самом деле, это так:
Как новогодний кавардак,
С кометою Галлея
Всем стало веселее!
С Земли, как праздничный салют,
Летят ракеты там и тут,
И снова чья-то «Вега»
Ныряет в хвост с разбега.
И только тот большой корабль,
Что призван завершить парад,
Стартует не поспешно.
Вот он поднялся над Землёй
И сделал круг над головой,
Простился с нею нежно
И взял свой курс куда-то вбок,
Не на комету, на восток…
Но вот он набирает ход,
Всё дальше в космосе плывёт,
Их трассы совпадают…
Проходит день, проходят два,
Комета больше без хвоста
И льдинки замерзают…
ЕСТЬ КОНТАКТ!
Летит в бездонной тишине,
На бесконечной вышине
Холодный айсберг —
Глыба льда,
Словно замёрзшая вода,
Сбежавшая из лета…
Совсем недавно ей сиял
Огромный солнечный овал —
Поток живого света,
И льдинки вспыхивали вдруг,
Летели в космос, а вокруг
Сиянье разливалось
И волшебством казалось!
Но всё проходит, в небе ночь,
Комета снова мчится прочь,
И глыба ледяная,
Без Солнца замерзая,
Такой же стала, как была —
Без лучезарного тепла —
Холодный айсберг снова
Плывёт во тьме былого.
Туда же, где бывал не раз:
В бездонный космос…
В этот час
Он улетает также,
Как это было в те века,
Когда за ним наверняка
С Земли ещё взирали
Китайцы древние, шумеры,
Галлей, Марк Твен и Гулливеры…
А нынче странное: вдали
С планеты голубой, с Земли
За нею вслед взлетело
Космическое тело…
Достигло, двигалось вослед
И — незаметно село!
Комета — серый мрачный диск
Шестнадцать километров —
Как тот медведь. Мышиный писк
Ракеты смолк… Вокруг ни ветра,
Ни прочих звуков. Тишина,
И только дальняя Луна
Чуть добавляет света…
А вес самой кометы
Настолько больше корабля,
Что не заметила она
Случайной перегрузки…
Всё это так по русски!
А в корабле кричат «Ура!»:
— Лететь нам долго, господа,
А потому задача:
Из айсберга, так и иначе,
Такую воду добывать,
Чтоб можно было применять
Её на кухне и в пруду,
В оранжерее и в саду…
Вся наша жизнь отныне
Пройдёт на этой льдине,
И надо, чтоб была она
Светла, достойна, весела!
А без воды и пищи
Мы, извините, нищи…
— Мы с вами — дети Корабля
И звёздной матушки Кометы,
Они теперь — наша Земля,
Другой у нас, простите, нету.
— Задача наша — жизнь! Она
Покуда на Земле одна,
Но если мы найдём иную…
Я вас, ей Богу, расцелую! —
Сказал с улыбкой Командир.
Высокий, рослый, а мундир
Горел от золотых наград:
Известный космоса солдат!
«НА КОМЕТЕ»
И вот корабль летит «верхом»
На ледяной своей комете.
Я вкратце расскажу о том,
Как уживаются их дети.
Есть «старики» — и Командир,
И трое астронавтов старше,
Они осматривают мир,
Что мимо них «плывёт на марше».
Увы, покуда он знаком
И детям в телепередачах.
Планета каждая — наш дом,
Их спутник — бабушкина дача.
По счастью, есть на корабле
И телескопы, да такие,
Которых мало на Земле…
К тому же, виды здесь иные
И круглосуточные, да,
И с приближением изрядным…
Земным Галлеям никогда
Таких не видеть и подавно.
Те «старики» — лет тридцати
И редко, брат, кому под сорок.
Все остальные — пацаны,
Девчата тоже… «Двадцать скоро» —
Они смеются, если кто
Спросить задумает некстати…
Студентов бывшее число.
Для них кто старше, тот и «батя».
Весёлый кочевой народ!
Они теперь и космонавты,
Творцы, спортсмены… «Всякий сброд!» —
Смеются над собою гранты.
Они летят «За облака»,
Как распевают под гитары,
И каждый мыслит, что в века
Себя прославит, пусть под старость…
Но говорить об этом — грех!
Зазнайство — худшее из качеств!
Гораздо чаще слышен смех,
Сплетенье шуток и дурачеств
Вот разве что когда сошлись
На поэтическом турнире,
Тогда поймёшь, кто в этом мире
Что значит…
Впрочем, в эту высь
Вошли и бывшие артисты,
И скрипачи, и гитаристы,
Магистры «Что, Где и Когда»…
Богата юная братва!
«ТОЛСТЯК»
На корабле дежурит каждый:
И астроном, и кашевар,
Но самый в этот день отважный —
Тот, кто им воду добывал.
К ней, доложивши эскулапу,
Бойцы спускаются по трапу
В скафандре строгом: там, где лёд,
Порой угарный газ живёт,
А с ними рядом и метан,
Озон — и всякий прочий хлам…
Всё это, мёрзлое до сини,
Ломами колется на льдине
И отправляется на склад,
Там есть плавильный агрегат,
Где отделяют лёд от газа,
Вода черна, бурлит зараза,
И только с третьего числа
Она становится бела.
Весь этот путь — тяжёлый, тонкий,
Братва прозвала перегонкой
И хорошо, когда с утра
Воды добудешь три ведра.
Но молодёжь не унывала:
— Лететь нам долго, это так,
И наше счастье, что немало
Её здесь отложил «Толстяк».
Так звали айсберг грязно-серый
Размером восемь к десяти
Тяжёлых грузных километров…
Но, если грязь с него стрясти,
Как бурый снег зимой с вагонов,
Там будут точно миллионы
Чистейших тонн речной воды!
Со временем всё проще стало:
И «перегонка» из металла,
И мощный робот там, на льду…
Вода хрустальная в пруду,
В бассейне и оранжерее:
Здесь по таинственной аллее,
Среди томительных ветвей
Журчит заманчиво ручей.
ОРАНЖЕРЕЯ
Профессий много на комете.
Свой агроном в команде был.
Семян мешками захватил.
Нарисовал, соорудил
Оранжерею.
Гроздья эти
Свисали в сказочном саду,
Который мог быть только Божьим!
Повсюду райские дорожки,
А там инжир и виноград,
Лимоны жёлтые висят,
Оранжевые апельсины
И, словно солнце, мандарины,
Орех и грецкий, и мускат…
А защищает этот сад
Могучий полог многослойный:
И метеорной пыли войнам
Он противостоит, солдат!
Во мраке плод взрастишь едва ли…
Оранжерею освещали
Такие фонари,
Что создавали дни Земные:
И ночи лунные, такие,
Что на душе весна!
Однажды видели воочью,
Как Командир такой же ночью
Сидел и слушал соловья.
ХРАНИТЕЛЬ
Воды в саду не пожалели!
Ручьи журчали, струи пели,
А далеко внизу
Холодный айсберг, лёд трескучий,
Меж ними толстый слой могучий…
Взгляни — прольёшь слезу
При виде силы человека.
То дань безъядерного века:
Всё то, что на сраженья шло,
Теперь на мир и космос разом
Направил мудрый добрый разум!
В оранжерее так тепло,
И так журчал ручей беспечно,
Что Марсианин, с думой вечной
О тёплой питьевой воде
К оранжерее прикипел,
А потому трудился страстно:
На этом айсберге ужасном
Его вершину расчищал,
В неё же сваи забивал,
На них могучий вешал полог…
Был этот труд тяжёл и долог,
Но вот достигли! Первый лист
И первой птицы робкий свист,
И почка первая, и куст,
И здесь же — трель девичьих уст…
Всё это — первый его сад!
— Я вижу, ты проникся, брат,
К оранжерее… Так и быть,
Вверяю я её хранить! —
Сказал с улыбкой агроном. —
Отныне здесь — твой сад и дом!
И вот уже, покуда робко,
Наш юный друг живёт в подсобке,
Следит за влагой и теплом,
Хозяйственным инвентарём,
И выдаёт его с утра,
Когда ухаживать пора
За садом…
В этот ранний час
Идёт сюда рабочий класс:
Идут сантехники, монтёры,
Электрики и их стажёры…
Идут девчата в этот рай
И собирают урожай…
И всё, что здесь растёт и тает,
Затем на кухне дозревает…
А позже на комете
Открыли новый цех:
Большой бассейн и сети…
И рыбная диета.
Теперь была у всех.
Потом грибная тоже
И множество других…
Комета, дай ей Боже,
Кормила честно, за троих
Земных попутчиков своих…
СОВЕЩАНИЕ У КОМАНДИРА
Прошло три года, как со старта
Ушёл корабль в ночной полёт,
Пристал к комете и плывёт —
Слуга удачи и азарта.
— Хочу поздравить, господа:
Три года мы летим…
— Куда?..
Что впереди? — один из старших,
Из вдохновителей на марше
Спросил других.
— Да, наш проект
Был предпочтительнее всех.
Кометы скорость вдохновляет,
Она к тому ж располагает
Запасом питьевой воды
Таким, что на три жизни хватит…
— Продуктов тоже, если тратить
Их осмотрительно, с умом…
— Наш повар говорит о том,
Что мало гречки в рационе
И предлагает, просто стонет,
Ещё один построить цех…
— Для поварских своих утех…
Тут командир расправил плечи…
— Друзья мои, на этой встрече
Мы так похожи на купцов,
На председателей колхозов,
Что я боюсь, вернувшись вновь,
Мы будем толстые, как боров.
Но нам не гоже забывать,
Что та Земля, родная мать,
Нас посылала не за этим!
Нас ждут и взрослые, и дети
С одним вопросом: где она —
Та заповедная страна,
В которой есть земля и небо,
Чтоб всем там было вдоволь хлеба,
И чтобы всем была вода?!…
— Пусть даже мёрзлая скала
С кусками грязного С-2..
Мы научились жить с такою!
— А, может, облака? Они
Всегда поили грудь Земли…
— А, может, метеор с водою?
— А, может, новая звезда?..
— Там разберёмся, господа.
Достичь её — вот в чём задача!
Покуда, так или иначе,
Маршрут Галлеи — наш маршрут!
Там, впереди, планеты ждут,
Из тех, которые, мы знаем.
Ничем другим не обладают.
Лишь робкий атмосферный мир…
— И всё же, всё же, командир,
Пилотов надобно своих
Уже заранее готовить!
Задачу должную освоить,
А главное, чтоб в новый мир
Вошли сильнее и моложе…
К занятиям добавить то же,
Что академик прописал:
Лечебный сон!
— Ты так сказал,
Как будто сам не слишком веришь…
А, между тем, профессор Берешь
Немало вылечил людей
От язв, подагры и камней,
От тяжкого ночного стона
И от болезни Паркинсона…
Всем долгожителям его
Уже по сотне лет…
— Всего?!
— Когда таков со стариками,
Что ж не отправился он с нами?
— Когда вернёмся мы назад,
Там тоже будет… детский сад!
— Он на Земле сейчас важнее…
Но наш профессор — внук его!
И пациент есть…
— Я балдею!
Столетний?!
— Двадцать лет всего.
И Марсианин наш поднялся
И улыбнулся, и сознался:
— Я верю, верю, господа,
В Лечебный сон. Пришли сюда
Мы не туристами, нам надо
Прожить не много и не мало —
Всю те же 75 лет!
И, если спать хоть половину,
Мы сберёжём и грудь, и спину,
И завтрак, и обед.
Все добродушно рассмеялись,
Но позже доктору признались,
Что верят в дивный сон.
И вот, составив расписанье,
Согласно этому собранью,
Стал отправлять их он
В безмолвие во мраке ночи
И в невесомости и прочем
Лечение успешно шло…
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Наш Марсианин, как и прежде,
В своей единственной одежде —
В комбинезоне цвета «беж» —
Под вечер шёл в свою подсобку.
В быту покладистый и робкий,
Он не питал иных надежд,
Чем побывать на той планете,
Где астрономы, ещё дети,
Они увидели её —
Очарование свою!
— Вы закрываетесь, хранитель?
Он вздрогнул. Тесная обитель,
В которой он проводит ночь,
Увы, не в силах превозмочь
Слова высокие. Здесь ближе
«Охранник», «Сторож», ещё ниже…
И вдруг… «Хранитель»!
Он бы мог
Принять всё это за насмешку,
Его здесь все считали пешкой,
Но робким был и голосок…
— А дело в чём?
— Лишь на часок
Вы не смогли бы задержаться?
Мне это важно. В восемь-двадцать
Он должен распуститься!
— Кто?
— Один цветок. Я покажу вам,
У нас зовётся «Абажуром»,
Но есть латинские слова…
Хранитель слушал… Не была
Она красавицей надменной,
Но он ведь тоже… Неизменной
Была лишь юность.
Расцвела
Любовь в душе подростков сразу!
Всё поглотила — ум и разум,
Потом минуты и часы,
Затем восторг её красы
Всё закружил: и вход и выход,
Его обитель и дворец…
А вот и утро, наконец!
Она проснулась. Удивленье
В её глазах и — восхищенье,
Хотела вырваться — и страх
В её испуганных глазах,
Но были радость и блаженство…
То первой ночи верховенство.
Потом не раз придут другие
И будут тоже дорогие,
Но, помня первой ночи пыл,
Её на веки полюбил!
ПЕРЕСОХШИЕ РЕКИ
Лечебный сон — он был иль нет?
Но вот они прошли — пять лет,
И разбудили снова.
И командир, немного сед,
Ведь сорок гаком, дважды дед
Теперь глядел сурово.
— Мне говорили чудеса
Про этот сон безвредный…
Я постарел, Хранитель, да?
А ты такой же, как всегда…
Вот только… не бездетный!
— Не понял я…
Но тут вошла
Любимая… с ребёнком!
— Встречай, отец! Тебя ждала,
И, чтоб не скучно, завела
Ещё и пострелёнка!
Четыре годика мальцу,
Глаза и брови — всё к лицу,
И наш герой воспрянул:
— Спасибо, милая! Наш род
Теперь и далее пойдёт
Под знаком «Марсианским»!
Он не ошибся. Каждый год
Жена рожала…
Огород
Всё рос и разрастался…
Комета двигалась вперёд…
Но вот однажды слух идёт,
Что нужный показался
Объект космический… Его
Приборы выдали давно:
Планета с атмосферой!
И, вроде бы, вода в реке,
И есть звезда невдалеке
И горы, и пещеры…
И даже спутники… Их пять…
— Ну что, друзья? Пора взлетать! —
Решили командиры. —
Пора размяться кораблю,
Его ступеням и рулю,
Не сделались ли дыры?
Пробоин не было ли, нет?
Без малого ведь двадцать лет,
Стоит он на комете?
Уж подрастают дети,
А не летали никогда…
Решили: новая звезда
И новая планета
Достойны, чтоб свершилось это:
Самостоятельный полёт!
…С предельной скоростью своей
Летит корабль десятки дней
И вот уже звезды сиянье —
Планеты той очарованье:
Её лиловый небосвод
Переливается, плывёт,
Цветные спутники снаружи
Искрятся, словно мыло в луже,
Сама планета в гуще скал
Блестит, как дьявольский оскал…
Отважились садиться трое.
Вручили будущим героям
И мощный «лунный» аппарат,
И дальнозоркий агрегат,
Передающее устройство,
И зимний очень тёплый дом
(На Марсе был рождён в таком,
Герой наш главный)… Это свойство
Ценилось более других,
Как юрта северян земных.
А наш герой в мгновенья эти
Был далеко — на той комете,
Что приютила их корабль…
Он улетел, но всё иное —
Оранжерейное, речное —
Хранит их вечный дирижабль
С названием Галлей…
Прошло ещё немного дней,
И путники вернулись.
Увы, но горная гряда
Была безводной!
Разминулись
Они с названием «вода»:
И в высоте беспечной,
И то, что виделось рекой,
Всё было донной глубиной,
Но высохшей навечно…
Уныние на корабле.
— А что ж мы скажем на Земле?
Ведь, рано или поздно
Мы прилетим… И что ж тогда?
Они нас спросят: где вода?!..
— Мы прилетим, но розно…
— О чём вы, сударь?
— Милый мой!
Не все вернёмся мы домой,
Пардон, в парадных фраках.
Ведь даже младшим среди нас,
Кто с корабля сойдёт в тот час,
По сотне будет с гаком!
Переглянулись:
— Это так.
— Какой там, к чёрту, белый фрак?
Спуститься бы по трапу!
И командир сказал, сердясь:
— Я нынче ваш Великий Князь,
Премьер и что хотите,
А потому даю приказ:
«Каким бы ни был этот час,
Но только,
черти,
доживите!»
………………………………………..
Трилогия Юрия Арбекова «ТЁПЛЫЙ ЛЁД БОЛЬШОГО МОРЯ».
1. «Комета Галлея». 2. «Тёплый лёд», 3. «Батискаф».
Декабрь 2020 — январь 2021 г.
E-mail arbekov@gmail.com