- Они мчались по ночному Парижу, старые улочки и закоулки, мимо маленьких и больших площадей, навстречу судьбе. Приближаясь к одному из светофоров, Десятый заметил боковым зрением спортивную машину, летящую на огромной скорости справа прямо на них. Заметил и тихо усмехнулся.
Десятый очнулся на полу, в незнакомом помещении. Жана рядом не было.
Пол был влажным и склизким. Старая старая отполированная временем плитка с замысловатым орнаментом. Он приподнял голову, она как будто немного прилипала к полу, вязла в чем-то склизком. Он прикоснулся рукой к месту, где должны были быть волосы и понял, что абсолютно лысый. Тело казалось более массивным и одновременно каким-то увядшим. Особенно широки были его массивные бедра.
Помещение было узким и вытянутым, как длинный коридор. По обеим сторонам от него тянулись ряды полок, заполненных и заваленных чем-то доверху. Потолок уходил ввысь, как колодец. Он приподнялся и сел.
Где-то далеко, коридор заканчивался окном, к стёклам которого был приклеен черно-белый пейзаж.
Другая сторона коридора заканчивалась старой деревянной дверью лилового цвета. За ней что-то слегка билось и пульсировало.
Десятый присмотрелся к полкам. Когда-то в будущем он посещал древний книжный магазинчик в Венеции. Там на полках лежали редкие древние фолианты, казалось, слипшиеся от сырости и старости. Здесь картина была похожей, только слипшихся старых книг было гораздо больше, просто невероятное количество покрытых каким-то склизким веществом слипшихся книг. Полки уходили далеко вверх и счету книгам не было. Он пригляделся заметил странное дрожание или вибрацию, которая исходила от книг, они будто были тёплыми и живыми и из каждой торчала красная нитка, как закладка. Нити не заканчивались, а тянулись куда-то вверх. Совсем рядом, на уровне глаз, он заметил фолиант, обложка которого была темно-зелёной, и на ней выбито... его имя. Красная Нить, торчавшая из книги была оборвана и дымилась. Она была крепко спутана, как и все прочие нити, с другими, такими же, закладками, уходящими вверх.
- Совсем не обязательно, что ты и другие - это те, кто были рядом физически, - неожиданно раздался голос рядом. Десятый вздрогнул: справа от него стояла старушка в очках. Толстая, неуклюжая и с металлическими коронками на зубах. Глаза за стёклами очков были мутно-серыми. - Для Десятых нет генерализующих линий, они созданы, чтобы быть случайной привязкой к жизни Первых или Вторых, - продолжила она грустно, и как будто знала его всю жизнь.
- Где я? Кто вы?
- Я хочу рассказать тебе об одной книге, которую я недавно прочитала. Мне очень хочется рассказать. "Сестра Керри". Писатель Теодор Драйзер, , - старушка отвернулась от него, продолжая говорить, и побрела по коридору. - Там идёт речь об одной девушке. Керри, ей было 18, когда она приехала из деревни в большой город. И встретила мужчину. Он работал коммивояжёром. Ей было очень тяжело, рядом не было родных и она стала жить с ним... Керри думала так...
- Мне страшно, пожалуйста, объясните мне хоть что-нибудь. Я ехал на мотоцикле с Жаном...
- Так вот, Керри - это я. У меня такая же судьба, - неожиданно заключила рассказчица, обернувшись и уставившись на него. Бесстрастное выражение лица вдруг осветилось улыбкой, обнажив металлические коронки на зубах. Десятый заметил, что улыбалась она только одними лишь губами. Мутно-серые глаза за стёклами очков остались неподвижными, как будто Крокодил пытался улыбнуться ему. - Объяснять нужно только главное. Ты способен обрезать лишние нити. Почему ты должен быть Десятым? Ты только посмотри на них, где ты и где они? Наглые, невоспитанные, без истории и знания себя. Так же было с моим сыном.
- Что было? Где я? Кто они?
- Ну, ничего-ничего. Мы все поправим. Пресмыкающиеся! - она неожиданно лязгнула ртом. - Да это они пресмыкающиеся! Ничего-ничего. Сейчас все поправим. Входы и выходы, к счастью, работают.