1
Много тысяч лет с тех пор промчалось,
Как Богиня света и тепла,
На волнах бескрайних вод качаясь,
Острова Рассвета создала.
2
Мать Аматерасу – солнца пламень,
Жизни порождающий поток,
Вознесла над морем твердь и камень,
Мановеньем созданный цветок.
3
Той земли, где всходит солнце рано,
Первым розовеет где рассвет,
Осушая росы и туманы,
Лучше и прекрасней в мире нет!
4
Небо озаряющая солнцем,
Светом украшающая день,
Жителям страны своей – японцам
Подарила благостную сень.
5
И в сени любви ее и ласки
Процветала славная земля:
Пелись песни, сочинялись сказки,
Покорялись синие моря.
6
Брат богини – ветреный Сусаноо –
Бог торнадо, моря и штормов,
Баламут просторов Океана
Главным жаждал быть среди Богов.
7
Чтоб сестру свою с престола свергнуть,
Завладеть страной ее детей,
Он готов был Мир в пучину ввергнуть.
Был, короче, форменный злодей.
8
Хулиган и злопыхатель страшный
Зло повсюду сеял, где бывал.
И с живой лошадки он однажды
Шкуру «шутки ради» ободрал.
9
И её подкинул в ту светлицу,
Где сестре-богине в ранний час
На восход прислужницы-девицы
Ткали бледно-розовый атлас.
10
Девушки вскочили и в испуге
Разбежались с визгом кто куда,
А одна, поранив спицей руки,
Кровь пролив, уснула навсегда.
11
Капли крови на атлас упали,
И взошла кровавая заря.
Птицы с криком над водой летали,
Как в ознобе корчилась земля.
12
Жизни мать, Богиня дня и света,
Вытерпеть обиды не смогла.
Словно ночь, кромешной тьмой одета,
Обрядившись в темные шелка,
13
Заперлась в пещере. Завалила
Валуном огромным узкий вход.
Ни звезды на небе не светило,
Не пришел закат, не встал восход.
14
Урожай погиб, листы опали,
Снег кружил над жухлою травой,
Злые ветры крыши разметали,
А огонь укрылся под золой.
15
Охватила паника селенья,
Перестали женщины рожать.
Растерялись боги и в смятенье
Начали ошибки совершать.
16
И Большой Совет они созвали,
Обсудить, как Мир и Жизнь спасти:
Чтобы звезды снова засияли,
Чтобы злаки начали цвести.
17
Чтоб рассветы были и закаты,
Чтобы солнце яркое пекло,
Чтоб рождались и росли ребята,
В Мир искусство чтобы вновь пришло.
18
И решили боги: «Пир нам нужен,
Пляски, песни, смех, переполох.
Хоровод вкруг дерева пусть кружит,
Выпустим побольше петухов.
19
Пусть поют, и дробь на барабане
Будит Мир. Амэно удзумэ
Пусть станцует на огромном чане,
Словно тень на каменной стене.
20
Может быть тогда Аматерасу
Выглянет узнать, что за дела.
Выманим ее мы на террасу,
Чтобы с нами вновь она была.
21
Перед входом Зеркало поставим.
Светлый образ, отраженный в нем,
Новою Богинею представим
И владыкой Света назовем».
22
Так решили и взялись за дело.
Чан перевернули у огня.
В отблесках костра все заалело,
Будто в небе занялась заря.
23
Пляшет дева, дробь все чаще бьется,
Танец все быстрее и быстрей,
Алым стягом лента рядом вьется,
И костер пылает все сильней.
24
Вдруг девица повернулась резко,
И… одежда падает к ногам!
Боги, ахнув, соскочили с места:
Хохот, вопли, взвизги, смех и гам.
25
«Эй, скажите мне, что там случилось,
Отчего такой переполох?
Может, небо наземь обвалилось?
Или море-океан засох?»
26
Камень отвалив чуть-чуть вначале,
Мать-богиня высунула нос.
«Мы тебе замену подыскали! –
Прогремел ответ ей на вопрос –
27
Так она юна и так прелестна,
Не найдешь такой, весь свет пройди,
Пусть займет твое скорее место,
Всех богов оставив позади».
28
«Где она?! – воскликнула Богиня,
Оттолкнув большой валун ногой, –
Назовите самозванки имя,
Кто посмел равнять себя со мной?»
29
И тотчас же перед грозным взором
Той, что всех прекраснее богов,
С рамы золотой в витом узоре
Спал тончайший шелковый платок.
30
Лик чудесный отразился в меди.
«Вот, гляди, она перед тобой.
Не найти другой такой на свете
Лучезарной, статной, молодой!»
31
Да, Ята Кагами показало
Женщину безмерной красоты:
Грудь ее подвесками сверкала,
Меч в руке, а в волосах цветы.
32
Растерялась грозная Богиня,
На свой облик в зеркале глядит:
«Неужели мне вовек отныне
Быть второй на свете предстоит?»
33
Бог-силач Амэно тадзикава
Левою рукой ее схватил,
И тот час же мощной дланью правой
Вход скалой в пещеру заградил.
34
Сколько было радости и смеха,
Ликованью не было границ,
И пошла тут у богов потеха:
Звездопады, всполохи зарниц.
35
В час урочный солнце снова встало,
Разбросало теплые лучи,
На волнах морей затрепетало,
Разбудило спящие ключи.
36
Снова в мир пришли любовь с надеждой,
Сквозь золу пробился вновь огонь,
Запылали очаги как прежде,
Пашут землю бык и старый конь.
37
А Сусаноо прочь с небес изгнали
Бороды лишили и усов,
Ногти с рук и ног его содрали.
Был, увы, закон в те дни суров.
38
Но Сусаноо не умерил злобы
И вредил сестре еще не раз.
В общем, стал он – негде ставить пробы,
Но об этом впереди рассказ.
39
В небесах, вернув порядок строгий,
К людям обратила взоры Мать
И решила, что пора немного
На земле порядка тоже дать.
40
«Пусть мой сын страною вечно правит,
Пусть вершит законы там и суд,
Пусть богов среди людей восславит,
Справедливость пусть царят и труд».
41
Только отказался сын от царства,
В небесах желая пребывать:
«Не по нраву мне земли мытарства,
Уж прости, Сиятельная Мать!»
42
«Что ж, тогда мой внук, наш принц Ниниги,
Станет императором страны.
Обозначу я в Небесной Книге
Дом, что люди почитать должны.
43
В Доме том хранятся пусть веками
Символами власти и родства:
Меч, Подвески и Ята Кагами –
Дар бесценный Солнца Божества.
44
А в годины зла и испытаний,
В дни тревог, страданий, тяжких бед,
Зеркало священное Кагами
Правнукам моим пусть даст совет».
45
Было счастье, горе, лихолетья,
Наводненья, засухи, пожар,
Промелькнули годы и столетья,
Но незыблем Дом и вечен Дар.
46
И с тех древних пор Ята Кагами
По сей день хранится во дворце,
За семью дверями и замками,
Рвом с водой и стражей на крыльце.
47
Сколько раз оно страну спасало
От предательств, мора и войны!
Так Аматерасу посылала
Помощь императорам страны.
48
Между тем коварный бог Сусаноо,
Злобствуя и корчась словно змей,
Зализал в краях далеких раны
И приполз к ногам сестры своей.
49
«О, сестра, прекрасная Богиня,
Солнцем озаряющая Мир!
Я, поверь, смирил свою гордыню,
Без семьи я беден, слаб и сир.
50
Так прости ж отвергнутого брата
И пролей на падшего лучи.
Злоба, подлость – к ним уж нет возврата,
Я у ног твоих сложил мечи».
51
И простила Светлая Богиня,
Подняла с земли и обняла:
«Что ж, прощаю, братец, и отныне
Старая обида умерла.
52
Станешь мне помощник и опора,
Будешь злаки ветром опылять,
На безбрежных голубых просторах
Корабли над бездной поднимать!
53
Тьма проблем, для всех найдем работу,
Так что принимайся за дела.
Прояви терпенье и заботу,
Чтоб земля людей моих цвела».
54
Но Сусаноо притворялся только,
Злоба клокотала в нем и злость:
«Милости свалилось сразу сколько –
От обеда бросили мне кость!
55
Тоже мне, придумала сестричка,
Что я шмель ей или мотылек?!
Ну, уж нет! Цветочков опылитель!
Ум ее, видать, не так далек.
56
Что ж, прикинусь добрым и хорошим,
Стану лгать ей, льстить и лебезить.
Род её проклятый изничтожу,
Будет сын мой вместо них царить!
57
Потихоньку, чтоб она не знала,
Изведу царей я и царят,
А потом, лиха беда начало,
Следом неугодных – прямо в ад.
58
Ну, а сам, конечно, буду главным
Среди сонма верных мне богов».
Вот такой задумал план он «славный»,
Вот на самом деле он каков!
59
Проходили дни, мелькали лета,
Он, где только мог вредить, вредил,
Но пока удобного момента
Для «Большой игры» не находил.
60
Постепенно осмелел Сусаноо
И решил, что темный час настал:
«Пусть незаживающую рану
Нанесет Богине мой кинжал!
61
Миг удобный, мальчик правит Домом.
Перессорю всех, стравлю, как псов,
Заварю им кашу черным комом,
Закручу им свару, будь здоров!
62
Ах, какой удобный славный случай:
Тора – старый царь, вчера почил!
И долгов вокруг оставил кучи,
И сынов своих не дорастил.
63
И к тому же близнецы братишки,
Значит, вечно будут враждовать,
Заговоры тут пойдут, интрижки,
Чтобы трон отца скорей занять.
64
Ха, Цэдэв с Тар; еще щенята!
Лишь бы старый Маг не помешал,
Верен он был прежнему микадо.
Да, вот здесь я чуть не оплошал!
65
Впрочем, долго думать нет причины,
Заколоть, а тело – в океан.
Я создам, пожалуй, сикидзина ,
Видом – Мага. Славненький обман!
66
Вместо Мага – сикидзин-советник
Во дворце всем будет заправлять.
Наговоры, клевета и сплетни,
Лучшего нельзя и пожелать.
67
В нужный час взбунтуются вассалы,
Перебьют семью, спалят дворец.
Дом исчезнет, будто небывало,
Род Богини сгинет, наконец.
68
Только надо делать все шустрее,
И как будто вовсе не был там.
Эх, а что не так – я всех милее,
За Богиню кровь и жизнь отдам!»