И погодой природа не милует,
и реальность надеждой не жалует.
Люди грустные ходят, унылые,
неустроенные, обветшалые.
То и дело вздыхают да маются,
мол, не жизнь, а сплошная нелепица.
Только вижу: один улыбается,
да не как-нибудь, а ажно светится.
Зародилось в груди нехорошее.
Почему, это как называется?
Мы тут бродим, в сумятицу вросшие,
а какой-то стоит, улыбается.
Я за ним и к нему, и с вопросами
(не иначе, глаза занавесило),-
слышь, любезный, мы в грусти разбросаны,
а тебе, понимаешь ли, весело.
Оглянись,- говорю,- на действительность.
Не за нас она, если не знаешь, вся.
Нам с неё отовсюду стеснительность,
неуютность, а ты улыбаешься.
Было – тлели надежды едва, и те
неурядицами запорошило.
И тогда он сказал,- понимаете,
у меня настроенье хорошее.
И я счастлив, и не с чего хмуриться.
Да и мир весь из радости вышит сам.
Меня радуют люди на улице,
и что просто живётся да дышится.
И душа моя малым обходится,
ей уныньем не время морочиться.
А погода… она распогодится.
И глядишь, улыбнуться захочется.
И подумалось,- разве ты вправе, Вадь,
всё охаивать или под свист сливать?
И давай я себя уговаривать,
и действительность переосмысливать.
И решил, чтоб не стать неврастеником,
буду весь позитивным отныне я.
…………………………………..
Но взглянул в магазине на ценники
и опять погрузился в уныние