Записки паломника (из архива «Северного рабочего»)
В память о коллеге и друге Владимире Богданове
Утро. Пять часов пятнадцать минут. Явно ночью шёл дождь. Утеплившись и накинув на плечи кожаную куртку, чтоб не промокнуть, выбегаю по первому «зову» газели, которая обещает гнать три часа кряду навстречу благоденствию. В Свято-Троицкий Антониево-Сийский монастырь. Немногочисленная группа паломников в составе девяти человек – взрослые и дети вперемешку, отбываем из города с припозднившимся рассветом.
Как только за лесом остаются намёки на Северодвинск, над нами начинает просыпаться солнце. Мы дружно решаем, что по прибытии на место окажемся в солнечной стране.
Дорога показалась на удивление лёгкой, а время – скоротечным. Прибываем к месту назначения около девяти часов. К нашей великой радости и удивлению, предположения сбылись: на небе ни облачка, а по округе: «Бом-бом-бом…». Размеренным колокольным звоном монастырь приглашает на утреннюю службу. Красота! Благостно. Монастырь райским уголком открылся нам, по-родственному распахнул ворота. Откуда-то вынырнул послушник с запасом специальных пёстрых юбок на случай забывчивости мирских – в монастырь в брюках – грех. В действующий мужской – тем более. С трепетом посетив иконную лавку, мы запаслись свечами, приобрели иконки и смиренно выстроились возле стены, намереваясь выстоять всю службу.
Спасаемся для жизни вечной?
Чувствовалось, что большинство прихожан к службе готовились. Кто же не исповедовался, тех архимандрит Трифон, настоятель монастыря, благословлял на причастие через покаяние. Но это – после службы, а пока…
Народ всё подходил и подходил, ставил свечи перед иконами с ликами святых, а во время литургии священнослужители исполняли молебен, «Милость мира» (святское). Присутствующие троекратно осеняли себя крестом под обнадёживающее «Господи, помилуй», «Мир все-е-м…».
Пение завораживало, хотя исполнялось всего на два голоса – так необыкновенно прекрасно звучали голоса, и так совершенна была акустика.
Мало что уяснив за время двухчасового с лишним молебна, старательно вслушиваюсь буквально в каждое слово проповеди: «В последней главе «Евангелия» говорилось о беседе Иисуса Христа с богатым верующим юношей, который задаёт Учителю вопрос: «Как спастись для жизни вечной?». На что тот отвечает: «Сохрани заповеди». И указывает на несколько. Все они – об отношении к ближнему. Ни в одном стихе не говорится об отношении к Богу. Потому что те, кто верит в Бога, могут обманываться, так как вера эта обращена в себя. Она может вызвать ропот и на Господа: почему не защитил? Почему не помог? Ропот – это и есть показатель нашей веры без любви и доверия. Значит, роптать – грех. Иисус отвечал удручённому юноше: «Иди и отдай всё нищим» И юноша отошёл от учителя с печалью».
Словом, аксиома проста: думай о ближнем, направь внимание на других, отрекись от себя – и воздастся. Мелькнул вопрос: почему заповедь заканчивается словом «воздастся»? И чем? Только ли духовным благом? Ответом прозвучало: «Всё возможно милостью Божьей».
Христиане ли мы?
С трудом дождалась благословения архимандрита Трифона задать несколько вопросов для «Северного рабочего». То ли сглупив, то ли сыграв, решила заодно покаяться в грехе раздражения, порой гнева. Отец, как мне показалось, тоже не без этого, задал несколько встречных вопросов: как часто я посещаю церковь, исповедуюсь и причащаюсь. Ответами своими я лишь огорчила преподобного, и он посетовал, что не забочусь о душе своей и «могу загреметь под фанфары». Но причаститься благословил. Было неловко, как после экзамена, который сдала по шпаргалке, и то плохо. Я ругала себя за честность и будоражилась вопросами (грешила, приуныв?): под какие такие фанфары? почему в храме мирская лексика? почему вместо утешения и наставления устрашение? а вдруг сбудется? Ведь Господь всемогущ! Откуда-то сверху послышалось: «Всевышний милостив…».
Это архимандрит Трифон наставлял собравшихся: «…Но задумаемся, христиане ли мы? Не зная заповедей Божьих, нельзя считать себя безгрешным человеком. Если реже, чем раз в месяц, посещать церковь, не исповедоваться и не причащаться, то и христианином себя можно уже не называть». Что-то в моём сознании не сходилось, протестовало. Но перевесила суть: религия – это как своё государство. Пришёл в храм – подчинись законам его. Со своим мирским уставом сюда не ходят. Значит, где-то в душе я недоработала и потому со строгостью проповеди настоятеля смирилась. Тем более что роптать – грех. Вышли на улицу. Благостно! Солнечно. Паломники ликовали. Узнаю: в каждом монастыре обязательно должен быть райский уголок – деревья или цветы. На территории этого – четыре кедра. От берёзовой рощи ничего не осталось, зато стволы двух красавиц-берёз невозможно обхватить руками. Цветы на клумбах выращены послушниками. Внутри храма и колокольни живут ласточки – так благословенна эта земля. Начался братский ход. Колонна двинулась в трапезную. Собрались отобедать и мы.
Успенский пост ещё не закончился, поэтому пища на расстеленную на лесной полянке «самобранку», легла, в основном, постная. Я воистину считаю подвигом не понарошку придерживаться растительного и постного меню и героями тех, кто стоически постится ежедневно до последнего дня поста. Невольно отмечаю: грешу на каждом шагу, борясь с голодом. Всего час отвёл на трапезу послушник Алексей, который дал согласие ознакомить нас с Сийской обителью.
Служители, фотосессия, пресса…
Всё смешалось в один миг. Только остановились у иконы «Судный день», как нас запечатлел… батюшка! (?) Это действо показалось настолько противоестественным в храме, что, направив взор в его сторону, я так и застыла от удивления. Впрочем, удивились и остальные. Как оказалось, никакого дива нет: Свято-Троицкий Антониево-Сийский монастырь является учредителем православной газеты «Духовный сеятель», которая издаётся в Архангельском ИД «АТК-Медиа» тиражом пять тысяч. Как же ратующим за местную прессу служителям без снимков? А батюшка, в свою очередь, удивившись моей позе, не понял, видимо, как странно видеть его в стенах монастыря в рясе с фотоаппаратом, поэтому уличил меня в любопытстве. Кстати, удивление моё было не беспочвенным: с мобильниками в храм входить запрещено, равно, как и фотографировать.
Принесите своё, и Господь исполнит
– Двери нашего монастыря открыты для всех (мужчин). Главное, прийти с верой в Господа и добром в душе, – ответил Алексей на мой вопрос, кто может стать послушником монастыря. – Принесите своё, и Господь исполнит.
– Как часто приходят новые люди? И всегда ли остаются?
– Не все из мира выдерживают монашеский образ жизни. Тяжело.
– Физически трудиться или принять правила монашества?
– Духовно перестроиться тяжелее. Надо отказаться от прошлого и начать совсем другую жизнь. Новую.
– Только северяне могут приобрести здесь пристанище?
– Более 60 человек числится в приходе. Люди отовсюду и разной национальности. Сам я из Тверской области. С 2001 года в монастыре.
– А чем занимаются послушники и трудники, кроме творения молитв?
– Сенокос, пекарня, трапезная, облагораживание территории обители, грибы-ягоды… Работы хватает. Имеются подворья в Емецке, например, в Сельце.
– Немногословны Вы, Алексей, по-монашески сдержанны. Участвуют ли братья в реставрации и строительстве?
Мы устремили взоры на надпись 850-килограммового Благовеста: «Во имя трёх святителей московских тщанием международного фонда архитектурного наследия имени преподобного Андрея Рублёва».
– Строительством ведает фонд Рублёва в Петербурге. Приведена в Божеский вид кровля храма, отремонтирован братский корпус. Оживает Троицкий собор. По возможности обновляется Благовещенский, первый этаж трапезной. На очереди Сергиевский храм.
Значит, скоро оживёт Свято-Троицкий!
Везде – жизнь
У ворот всё ещё нёс службу трудник. Им оказался архангелогородец, тоже Алексей. На новом месте жительства он выполняет обязанности привратника: следит за транспортом паломников и выдаёт спецодежду посетителям.
– Выпал я из жизни, так получилось. Не пришёлся в миру. Здесь нашёл приют и утешение душе. Семья? Нет, назад не звала. Да и не знает никто, где я. Скрылся от всех. То ли от себя сбежал, то ли от жизни мирской. Может, все обо мне уже позабыли. Хотя надеюсь, что ошибаюсь.
Алексей жил на «родной Павлиновке», работал в Северном пароходстве. Я не знала, жалеть этого добродушного пожилого человека или завидовать ему. Спросила, принимает ли он послушание сердцем?
– Крещения пока не принял. Почти полгода решаю, остаться в монастыре или нет. Казалось бы, что особо думать? Везде жизнь. И заблудшая душа здесь под покровительством Господа находится.
Вот и я многое передумала на обратном пути. Почему послушник Алексей виновниками всех разрушений обители называл комсомольцев, почему в святой усыпальнице располагался дизель-генератор, почему храм передавался из рук в руки, как порочная девка, а религия и цивилизация то сотрудничают, то напрочь отвергают друг друга, почему так хочется уединения и так тянет к людям? Я обязательно спрошу об этом. В следующий раз.
«СР» 22 августа, 2004 год
П.С. Эту поездку организовал мой коллега и друг Владимир Богданов в свой августовский день рождения. Предложил создать репортаж с места события на две страницы газеты. Я написала текст «За благоденствием духовным», Владимир представил фотоснимки «Глоток чистого воздуха», Николай Николаевич Кочуров, главный редактор газеты, утвердил. А ещё я написала стихотворение «Просветлённый»:
– Алексей, что привело Вас в монастырь?
– Вера.
Из разговора с монахом Сийского мужского монастыря, Архангельская область
Православный монах так глядел – как лучами высвечивал
Греховодное что-то в порочных мирских головах.
Пробуждая в колодце души – человечное,
И светила звезда – странно как! – в облаках.
Тихий голос, как будто пуховым платком обволакивал,
Я его заподозрила – каюсь! – в духовной игре.
Тот монах, словно нас и себя вместе с нами оплакивал,
Иль в молитве спасал, точно видя невидимый грех.
Тучи скрыли звезду. И монах, глядя в небо угрюмое,
Побледнел, замолчал. Стал каким-то несчастным и жалким:
– Я таким же безбожником был. Без Христа. Без начал.
– Так откуда сюда, в монастырь?
– С преисподней. Со свалки…
С тех пор в Сийском монастыре я не бывала. Да и вряд ли вернусь туда когда-нибудь – поменяла место жительства и на родине бываю редко. Получается, Володя не себе сделал подарок, а нам, участникам этого удивительного паломнического путешествия.
Перечитывая материал, снова мысленно оказываюсь в святой обители рядом с другом и коллегой, к сожалению, покинувшим мирскую жизнь. Навсегда.
12 января, 2021