Гоша не прелюбодействует, не раболепствует.
Гоша делами по самое горло занят,
до самого крайнего, даже сказать, горлышка,
донышка каждой собранной, уложенной,
сданной его бутылки,
каждой выпитой, тоже сданной.
Его данные не тревожат прохожих,
пригожих, хороших,
сочувствующих и в след плюющих.
Он в обществе - элемент, как бы недостающий,
но не достающий того, что достали другие -
получили, выпросили, приручили.
А он не приручил...
Нет, не элементы, которые всем нужны,
а саму жизнь не сумел,
не сложил пазл свой в правильном порядке.
Да он не жалуется, всё у него гладко,
отработано, обкатано.
И сколько бы раз
в след бы ему не плюнули,
он ещё помнит Ялту, палубу,
девушку юную.
И ещё не разучился любить звезды...
И каждый раз возвращаясь в картонную однушку,
на окраине мира,
ожиданий
и представлений о человеке,
бомж Гоша остаётся
более человечным,
чем те,
которые сегодня ему плевали в спину.