Вчера читал Лепуатвена.
А завтра почитаю Твена.
Да полистать ещё Сервантеса,
Монтеня, Канта, Нострадамуса...
Мне мнится всё, что есть те истины,
Что уж не могут быть освистаны!
Их соберу по буквам, ощупью...
И вдруг рассыплю перед обществом
Высокостью косноязычия
Предстану, наг до неприличия;
но тем и буду притягателен,
что окажусь я лучшим лгателем,
ниспровергателем, срывателем
вуалей, занавесей, скатертей…
И я не кану сразу по смерти,
А чуть повторю ветру в посвисте,
Да понашептываю разности
Прохожим, пусть бы и без надобности
(зачем? – да так себе, от праздности)…
Набьюсь крупой морозной в волосы,
оттаю в вашем доме.
Полосы
Промою поверх однотонности
Однообразной плотной скованности…
И испарюсь. И стану облаком.
Взовьюсь легчайшим белым бубликом…
Чтоб видеть всех и быть со всеми –
И вас объять весенней тенью.
Всех примирить и залить ливнем,
Быть нескончаемо обильным,
Проникнуть в каждого, вдохнуться
И выдохнуться,
и разуться
Заставить девушек...
Влюбиться
Мужчин заставить в них...
Напиться
Живой – моей – водой заставлю
Кого-нибудь...
И вновь восстану:
Я возрожусь в его твореньях –
Я стану кончиками перьев
Его, заточенных исправно,
Порывистых и, вместе, плавных,
Ведущих вязь свою всё вправо,
Качающихся, словно мачты
несомых бурей кораблей...
24-25 декабря 2005 г.