Эта улица когда -то мне широкою казалась,
И дорога слишком длинной от начала до конца.
Как же быстро пролетело и куда-то вдаль умчалось
Время детства озорного, непослушного юнца.
Помню, как меня учили говорить любому: «Здрасти!»
Просто принято так было, были люди подобрей.
Как дружили, как гуляли, как решали все напасти,
А ещё не закрывали никогда своих дверей.
Помню, как бежал из школы в магазин с горячим хлебом,
А потом кормил с ладошки свору уличных собак.
Или как, в траве валяясь, наблюдал за синим небом,
Или с дедом на скамейке разбирался, что да как.
А ещё кусты сирени и шикарные букеты,
Мама их любила очень, но наказывала впрок,
Что сирень ломать не надо, и ругаются за это,
«Понимаешь, непослушный,-говорила мне,- сынок».
Как берёзки подрастали, и, конечно, в каждом мае
Мы жуков ловили "майских", детской бегая гурьбой.
И соседку Надю помню, что играла на баяне,
И вообще ребят, что пели вместе с нею и со мной.
Помню зимы и метели, трехметровые сугробы,
Как стоял заворожённый за снежинками глядя.
А потом весною ранней мне казалось все здесь новым,
И по улице широкой я шагал её любя.
Эта улица когда -то мне широкою казалась,
И дорога слишком длинной от начала до конца.
Как же быстро пролетело и куда-то вдаль умчалось
Время детства озорного, непослушного юнца.