Только пара биений до края – прощай навсегда,
только выдох морозного воздуха – сердце не греет,
перемелется в ступе забвения боль и вода,
на весах одинаковый груз словно камень на шее.
Перепачканы пальцы чернилами – точка за две,
продолжение вырвано с корнем из личной тетради.
Говорят: нужно с кем-то делиться тузом в рукаве
и настойкой полыни из чувств в откровенном обряде.
Говорливые врут – замыкаются нервы на сталь,
информацию пьют пожиратели сжатого горя,
опустевшие руки находят опору-нейтраль,
горизонт никогда не закончится формой декора.
Мы опасны в рутине забвения – степь да туман,
я сама выбирала дороги – судьба-самоучка,
цифромания лечит звонками в ближайший экран,
но до кнопки «алло» не доходит рука и озвучка.
Повзрослевший февраль принимает огонь на себя,
просыпаешься, чтобы дождаться будильника – долго,
очень долго врачует забвение, ночь так длинна,
через сотни биений всё так же кровит, не умолкнет.
На морозе чернила не пишут – испорченный бланк,
безошибочный выбор решения – вне лотереи.
Невредимы, забыты, опасность понизила ранг.
Мы боялись прощаться. И сердце всё так же не греет.