1
У злого хитрого Царя,
Как птица в клетке, в заточенье
Была посажена Душа,
Чтоб власть держать ему в руках,
Чтоб люди были без значенья,
Чтоб власть его насилья, зла
Была бы без ограниченья.
И люди были злы друг к другу.
Бежало время всё по кругу.
Кипела ненависть в народе,
Но нет, конечно, и в итоге
Не на Царя, не на тирана
Рука занесена с мечом,
Царь здесь вообще-то не причём.
Он просто Душу отобрал
И Честь на век замуровал.
Ожесточился тем народ
И друг на друга так и прёт.
Доносы пишет, совесть жжёт
Себя во власть Царю даёт.
Бездушный он, чего же взять,
Не хочет совести внимать.
А в ком затеплится душа
И правду скажет он в глаза,
Слетает с плеч его глава,
Забыто имя и семья
Его, на смерть обречена.
2
Уж много лет с тех пор прошло.
Цари менялись, время шло,
Не изменилось ничего.
Народ был хмур и молчалив,
А новый Царь был так хвастлив.
Кричал, что в царстве у него
Живут прекрасно хорошо.
Что нет проблем и нет печали
И люди верили, кричали,
Царя любя обожествляли.
Награды вешали на грудь,
Притом просили, не забудь,
Кого нам надо награди
И с этим всем благослови
На воровство, на беззаконье,
А будет кто-то недоволен
Наказан будет и неволен.
3
А что же бедная Душа?
Она всё там, всё там была.
В темнице тёмной и сырой
Сидели с девицей Душой
Свобода, Честь, и Ум, и, Правда.
Зато как буйствовала Спесь,
Как процветали Лож, Бесправье.
Закон стоял на страже тех
Кто у Царя имел успех,
Кто поднимал его наверх,
В ком был не исправимый грех.
4
Но вот однажды не спеша
На свет ребёнок народился.
И рос тихонько вверх и вширь
И вскоре вырос богатырь.
Не только ловкостью и силой
Сей богатырь, наш обладал,
Ещё с душой родился милый,
А Бог ума ему подал.
Он долго бился с злом и хамством,
Дорогу долго он торил,
Но всё ж тирана победил.
Поднялся он на пьедестал
И сразу всем свободу дал.
Он Душу выпустил на свет
И Честь готова дать ответ.
Ожил народ смеяться начал
И речи прямо говорить.
Друг друга стал жалеть, любить.
Он жаждал правды много знать,
Её приказано подать.
Как многое узнал народ
И ужаснулся, ох урод,
Как мы уродливы все были,
Ведь вроде ели, пили, жили.
Про совесть мы совсем забыли.
Про жалость к «ближнему», про честь.
Жила в нас только жадность, спесь,
Как мы могли при этом жить,
Не понимать и не любить.
Хоть и пришёл к нам добрый Царь,
Но не убавилось проблем.
Пожалуй, больше их, чем в старь,
А может, сбросили с нас шлем,
Что не давал смотреть вокруг
И Душу выпустили вдруг.
И совесть к нам пришла и боль.
За всё содеянное нами
Мы с вами отвечаем сами
И не кричим, как встарь кричали.
Теперь мы говорим позволь,
А не да здравствует Король.