Мир умирая, жаждал причаститься.
Приготовляя Тело для Него,
Последняя Христова ученица,
Стояла на Пороге и Того,
В Ком обретала плоть своё спасенье,
Сквозь слёзы лицезрея, возмогла,
Холодных рук святым прикосновеньем,
Унять огонь Исусова чела.
Любовью движимая, чувством нежным,
Исполненная страха и стыда,
Пред часом смертным, часом неизбежным,
Она с Учителем прощалась навсегда.
Разбив сосуд из алавастра, миро,
Возлила на склонённую главу,
Соткав из риз чистейшего эфира,
Витую погребальную канву.
И пелены благоуханьем ровным,
Легко наполнили симонов дом...
И вот, спокойный, но глухой и тёмный,
Раздался голос разъярённый в нём.
"Миропомазанье - пустая трата!
Не лучше ль драгоценный нард продать,
Динариев за триста иль за злато,
Чтоб завтра нищим было, что подать?!"
Ожесточенье этих слов смутило.
Мария пала ниц и замерла.
В слезах стопы Спасителя омыла,
И ноги волосами отерла.
Иуда, сатаной гонимый, вышел,
С минуты той, искав предать Христа,
И за собой, последнее, что слышал:
"Деянье то передадут уста,
Благовествующие Божье царство,
Во всех пределах и местах земли,
И будущие братья христианства,
Вспомянут, женщина, дела твои."