Две бойцовые рыбки,
Два позолоченных петуха,
Два цепных цербера сказочного, волшебного леса,
Две гневных выхухоли заболоченной, топкой местности
Схватились, сцепились, схлестнулись.
Не из-за женщины,
Не из-за Родины,
Не из-за бадьи с манной кашей,
Не из-за цвета травы или неба -
Из-за самих себя.
Конкретнее, из-за словесной искры.
На улице учёного-академика ***
Неподалёку от библиотеки, аптеки и универсама.
Расслышалось "go-go-go"
Зовущее двух людей вступить в потасовку,
И понеслась...
Чешуйки топорщились во все стороны,
Клочья, чепчики и слюни разлетались туда же,
Перья поднимались и падали
Пернатым, воспламенившимся змеем.
Улица подбадривала обыденным "Гау-гау-гау".
Клыки клацали, глаза горели, эхо повторяло:
"Гау-гау-гау".
И никто не мог разнять сложившийся дуэт:
Ни случайный, рослый прохожий,
Ни торговец бессмертного универсама
У которого всегда всё есть,
Ни жандарм, которого впрочем и в помине не было;
И даже возгласы продавщицы пятёрочки игнорировались!
Выяснение - у кого клюв острее, хохол опрятнее, горло багровее,
чешуйки жестче, а клыки крупнее - остановить было уже невозможно.
Необратимая реакция замкнутого контура -
тогда произносят "Не влезай, убьёт!",
и рисуют череп с костями на жёлтом или грозу.
off
Поэт стоял у витрины и размышлял.
Обладая книгой взятой в библиотеке
О визитах Капабланки в советскую и царскую Россию,
Поэт размышлял о дипломатии,
О потенциально-возможной силе слова,
О жизни и удивительных приключениях М.Али,
О петухах Чжуана,
И конечно, о двух цепных церберах волшебного, сказочного леса.
Ещё он размышлял о своих сородичах,
Он размышлял о людях.
09.20