Что смотришь так тихо, о тонкий вереск?..
В тумане молочном так грустно.
В нём ветки скрывает чернеющий лес,
Тая чудеса, сны и чувства.
О том ли, о чём никому не сказать
(В чём так сокровенного много,
Что может уставшую душу терзать), —
Совсем никому, кроме Бога?..
О том ли, что душит тебя по ночам,
За день убегающий прячась?
О том, что известно чадящим свечам,
Что молкнут от слёз горчащих?
...Вернусь в те туманы, о тонкий вереск,
Что крыл голубицы белее,
Где в млечной чадре исчезающий лес
Укроет, что сердцу больнее,
Больней, суеты непомерной сильней,
Что в днях окаянных забыто.
Как утром ты складывал дом из камней,
И днём его видел разбитым...
О старые грёзы, о грусти вино!..
Мечты детской шаг исполинский,
Да, юной душе всё бескрайне чудно.
И шёпот осок материнский,
Я помню, я верю, о милый вереск,
Но слез было много, так много.
О, если бы знал — ты замолк бы, мой лес!
Всё стало ничем, кроме Бога.
Отчаянья горечь — печаль без конца
Застывшее сердце буравит...
Пусть голос услышу я тёплый отца,
И боль злою шавкой не ранит!
В кефирный туман, где почти ничего,
Разлились любовь, память, грёзы,
Лежат далеко на коленях его
Мои ещё русые косы...
О, я попрошу тебя, милый вереск!
Слезами себя успокоя.
Молю тебя, сделай так, вестник чудес,
Качая во тьме головою!..
Вереск, невозможно болеть без конца,
Уныние есть ли без края?
Слова дорогие, устами отца
Шепни ты мне тихо из рая.