Дождь проливной,
Как душ в отеле, дождь.
В Москве густой туман.
И шёл июль. Вонзился нож
В немецкий пароплан.
И барабаном дождь стучит
Чекистским - по трубе.
И стаей вспенились грачи
В неистовой борьбе.
Убит фон Мирбах, герр посол,
Убит капиталист.
Товарищ Блюмкин был не зол,
Он был - авантюрист.
И красный луч, как сок, стекал
По лужам мостовой.
И Блюмкин шел на карнавал
С пробитой головой.
Пальба, пальба, еще пальба,
Террора слышен рык.
И кровью вспенилась Москва
Под тяжестью улик.
Шумели парки, поезда
И выл июльский зной,
Взошла тумана борода
И с черною грозой.
Как-будто Зевс в сиесту встал,
Умыться вдруг решил.
И Божий Сын сошёл с креста
За поцелуй души.
И в жар бросало, был озноб,
Болел в поту Арбат.
России гроб, России гроб
Снесли с кремлёвских врат.
Пришла война, где сын отца
Как контру, убивал.
Пришел террор, и пол-лица
России оторвал.
И ливни шли, и прыгал дождь,
И полз старик - туман.
России кто-то в спину - нож,
И кольта - барабан.