Алькина задница была вполне под стать своему хозяину: такая же тощая, вертлявая, непоседливая, вечно искала приключений и была преисполнена оптимизма. Надо сказать, что оптимизм имел под собой все основания.
В нашем дворе, образованном несколькими четырехэтажными домами, от прежних времен оставался сад, который стал общественным.
В нем разместились столики-лавочки, которые служили нам для ребячьих-девчачьих посиделок, качели для малышни, стол для пинг-понга, сколоченный из досок, так что зачастую шарик, попадая на их стык, отскакивал совершенно непредсказуемо, и волейбольная площадка.
Над одним из столов с лавками рос раскидистый старый абрикос, который постоянно обильно плодоносил, невзирая на полное отсутствие какого-либо ухода (вот в моем бы нынешнем саду так!). Понятно, что какие на нем были бы плоды в спелом состоянии, никто никогда не узнал, ибо обносились они, начиная с молочной спелости косточки. Ну, вы понимаете: надо обгрызть кислющую мякоть, извлечь мягкую косточку и сжать ее между пальцами, так чтобы жидкость брызнула в соседа — прикольно!
Вот за этими замечательными абрикосами бинарного назначения полез на дерево Алька, когда все нижние уже были обобраны. Процесс их сбора шел полным ходом, когда под сборщиком обломился сук, и добытчик рухнул своей самой неугомонной частью на стационарную лавку, врытую у стола. И что бы вы думали? Алька встал и пошел, по дороге разгрызая абрикосы и брызгаясь жидкостью из косточек, а скамейку два дня восстанавливали.
В те времена в наших местах личные автомобили были редкостью — да что говорить, мы застали еще гужевые повозки и сани. Замечательно было иной раз прокатиться с добрым возницей в телеге, застеленной соломой, или несанкционированно прицепиться на коньках к саням — пока не заметили и не огрели кнутом.
В нашем дворе была одна «Победа» — замечательный такой неубиваемый танк отечественной модификации вражьего «Опеля». Обзор из этого чуда был примерно как из смотровой щели Т-34, на материал шел, думается, броневой прокат. Поскольку бензин тогда продавался в керосиновой лавке возле рынка, отмерялся черпаками, наливался в бидоны и стоил 10 коп. за литр, вопросы экономичности никого особо не тревожили. Хозяин иногда наталкивал полную машину ребятни — счет шел на десятки — и катал к полному их восторгу.
По большей же части в ходу были мотоциклы с колясками: «Уралы», «Днепры», «ИЖи». Ближе к осени их владельцы привозили во двор полные коляски арбузов со своих загородных плантаций и щедро одаривали ими ребятню.
Поэтому появление во дворе нового автомобиля — горбатого «Запорожца» — было воспринято нами со сдержанным энтузиазмом и определенными надеждами на будущие ништяки: понятно, что в него влезет больше арбузов, чем в коляску мотоцикла.
Однако надежды оказались напрасными. Началось все с того, что хозяин, гордый своим замечательным приобретением, поставил его на самом видном месте — нашей волейбольной площадке. Мы не каждый вечер играли в волейбол: не всегда набиралось достаточно желающих, поэтому в первый вечер не отреагировали. Не отреагировали и во второй, а автомобильчик уже начал там приживаться. В третий вечер набралось достаточно желающих, но он же там опять стоял! Недолго думая, был кликнут клич, собралась достаточная компания, и его отнесли-оттащили в сторонку.
Казалось бы, намек достаточно ясен, да? Но нет же, на следующий день машинка снова стояла на нашей площадке. Ну что же, повторяем намек для особо одаренных — снова оттаскиваем его с площадки. Но даже и в третий раз хозяин не уловил сути наших пожеланий.
В результате военного совета было принято решение о переходе к радикальным действиям, а осуществить оные взялся Алька, вероятно, понукаемый своей непоседливой частью. Сказано — сделано: он вооружился большим гвоздем, дождался темноты и нацарапал на корме автомобильчика крупными размашистыми буквами общеизвестное коротенькое слово.
И надо же было такому случиться, что соскучившийся по своему транспорту владелец вышел его навестить, как раз когда Алька заканчивал начертание последней руны этого сакрального заклятия.
Хозяин возмущенно взвыл атомоходом во льдах и ринулся пресекать и карать. Собственно, пресекать было уже поздно, но карать было в самый раз, поскольку Алька еще сидел на корточках, и позиция для нанесения ногой удара возмездия была самая подходящая — что и было проделано с понятным энтузиазмом. В результате злоумышленник со скоростью молнии, смазанной салом, исчез в темноте, а хозяин... Да, все верно — повторилась история с лавочкой: хозяина мы долго потом видели с загипсованной ногой, сначала на костылях, потом с тростью. Таким образом Алькин бэксайд прочно вошел в легенды и мифы нашего двора.
История с «Запорожцем» на этом не закончилась. Хозяин, когда смог садиться за руль, некоторое время поездил с этой краткой и емкой характеристикой на корме; не сказать, чтобы она так уж сильно бросалась в глаза — гвоздь был не очень толстым — но все же желательно было от нее избавиться. В то время никто слыхом не слыхал про автосервисы, покрасочные камеры, специальные автоэмали, компьютерный подбор красок и прочие навороты. Все делалось проще: хозяин добыл где-то темно-синей краски для полов или заборов, резонно полагая, что по своему спектральному составу она ближе всего к бирюзовому цвету машинки, и широкой кистью прошелся по царапинам, довольно тщательно следуя начертанию литер. Ну что же, результат был. Теперь надпись хорошо читалась почти с того же расстояния, с которого различался сам «Запорожец».
А потом хозяин куда-то съехал. А мы продолжали играть в волейбол, лопать зеленые абрикосы и брызгаться неспелыми косточками.