Соленый снег накрыл вершины
домов многоэтажных; магазины
закрыли двери. Озираясь, крыса
метнулась в теплую канаву.
Она свое отстаивает право
на маленькое счастие крысиное.
Вот я стою на ледяном балконе,
прижавшись к стенке – мраморной колонне,
и леденею Лотовой женою,
и возрождаюсь Фениксом из пепла,
чтобы сгореть от холода и ветра.
Я наблюдаю жизнь плывущей мимо.
Как второсортному суфлеру
мне дали роль, но недодали грима.
Что было правдой, оказалось ложью,
кто был мне другом – оказался тоже.
И бог смеется в театральной ложе,
и я, наверное, смеюсь с ним тоже.